О, как же я жалел, что не мог подсмотреть, как этот дурак поднимается из своего шелкового укрытия! Но это было чересчур рискованно. Ни с какого наблюдательного пункта мы не могли бы следить за ним, оставаясь в безопасности. Единственным доступным нам шагом было немедленно скрыться.
С наступлением темноты изменился и корабль.
Сверкающие магазинчики, мимо которых мы проходили, вели шумную и бойкую торговлю. Внизу, в Театральном фойе, облаченные в вечерние наряды мужчины и женщины уже занимали свои места.
Игровые автоматы в казино ожили и горели яркими огнями; вокруг рулетки собралась толпа. А пожилые пары танцевали в просторном затемненном Королевском зале под тихую медленную оркестровую музыку.
Как только мы нашли подходящий уголок в клубе «Лидо» и заказали, чтобы не скучать, пару напитков, Дэвид велел мне оставаться на месте, сказав, что рискнет и один поднимется на сигнальную палубу.
– Зачем? Что значит «оставаться на месте»? – Я пришел в бешенство.
– Он узнает тебя, как только увидит, – сказал он снисходительно, словно ребенку. Он нацепил пару темных очков. – А меня он, скорее всего, вообще не заметит.
– Ладно, босс, – с отвращением ответил я. Я был вне себя – спокойно ждать здесь, в то время как он отправляется на охоту!
Я рухнул обратно в кресло, отпил еще один антисептический глоток джина с тоником и попытался рассмотреть в раздражающей темноте, как несколько молодых пар выходят под яркие огни танцевальной площадки. Музыка играла невыносимо громко. Но едва уловимая вибрация корабля была восхитительна. Он уже рвался вперед. Выглянув из этой ямы, полной переплетенных теней, в дальний левый угол, в одно из множества больших стеклянных окон, я увидел, как полное облаков небо, все еще светящееся светом раннего вечера, попросту проносится мимо.
Могучий корабль, подумал я. В этом ему не откажешь. Несмотря на безвкусные лампочки и уродливый ковер, на гнетуще низкие потолки и бесконечно нудные общественные комнаты, это был действительно могучий корабль.
Вот о чем я размышлял, стараясь не сойти с ума от нетерпения и даже пытаясь увидеть это с точки зрения Джеймса, когда меня отвлекло появление в дальнем коридоре потрясающе красивого молодого блондина. Он был одет в шикарный вечерний костюм. Впечатление портили лишь совершенно неуместные здесь фиолетовые очки. И я в свойственной мне манере упивался его внешностью, пока с полукомическим ужасом не осознал, что смотрю на самого себя!
Это был Джеймс – в черном смокинге и накрахмаленной рубашке; из-под модных линз он осматривал помещение и медленно продвигался к этому фойе.