– Заходи в дом, – наконец сказал он.
– Может, посидим в тени, на крыльце? Мне нравится бриз.
– Конечно, как скажешь.
Он зашел в комнатку, чтобы взять бутылку виски, налил себе выпить и присоединился ко мне за деревянным столиком. Я только что уселся на один из стульев и смотрел прямо в море.
– Так чем ты занимался? – спросил я.
– С чего же мне начать? – спросил он. – Я постоянно делаю записи – стараюсь описать все мелкие ощущения, новые открытия.
– Остаются ли сомнения в том, что ты прочно закрепился в этом теле?
– Никаких сомнений. – Он сделал большой глоток виски. – И, видимо, никаких ухудшений не наблюдается. Знаешь, я ведь этого боялся. Боялся даже когда в этом теле был ты, но не хотел говорить. У нас и без того было достаточно причин для беспокойства, правда? – Он повернулся, посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся. И тихим потрясенным голосом добавил: – Ты смотришь на человека, которого знаешь изнутри.
– Да нет, не особенно, – ответил я. – Расскажи мне, как ты справляешься с восприятием посторонних… тех, кто ни о чем не догадывается. Как женщины, приглашают тебя в спальни? А молодые мужчины?
Он посмотрел вдаль, на море, и в его лице внезапно появилась некоторая горечь.
– Ты знаешь ответ. Подобные приключения – не мое призвание. Мне нет до них дела. Я не говорю, что не получил удовольствия от нескольких сафари в спальне. Но меня ждут более важные дела, Лестат, куда более важные дела.
Я хочу съездить в разные места – в страны и города, которые всегда мечтал посетить. Рио – только начало. Я должен разрешить некоторые тайны, прояснить определенные вещи.
– Да, могу себе представить.
– Когда мы в последний раз были вместе, ты произнес очень важные слова. Ты сказал – конечно, ты не пожертвуешь Таламаске еще и эту жизнь. Так вот, они ее не получат. Моя первостепенная мысль заключается в том, что я не должен прожить ее зря. Что я должен сделать нечто чрезвычайно важное. Конечно, в каком именно направлении, я сразу не пойму. Будет период путешествий, приобретения знаний, оценки, а потом уже я приму решение относительно направления. И, погружаясь в исследования, я пишу. Я все записываю. Иногда целью мне кажутся сами записи.
– Понимаю.
– Мне о стольком хочется тебя спросить. Меня преследуют вопросы.
– Почему? Какие вопросы?
– О том, что ты пережил за те несколько дней, и сожалеешь ли ты хоть немного о том, что мы так скоро окончили это приключение.
– Какое приключение? Ты говоришь о моей жизни в качестве смертного человека?
– Да.
– Не жалею.
Он заговорил было снова, но резко замолчал. Потом продолжил.