Выражение лица Хоумена не изменилось, оно оставалось таким же непроницаемым. Мейсон спокойно продолжал:
– Я хочу доказать, что в момент аварии за рулем вашей машины была не Стефания Клэр, а кто-то другой. Я хочу найти этого другого и при этом неизбежно должен заняться вашей частной жизнью, мистер Хоумен.
– Это шантаж?
– Всего лишь предупреждение.
– Вы закончили?
– Я только начал.
Хоумен беспокойно завозился в кресле.
– Я вижу, что каша заварилась порядочная, – резко проговорил он.
Его толстые короткие пальцы с тщательно отполированными ногтями нервно выбивали дробь по краю стола. Бриллиантовый перстень на руке поблескивал, отражая свет настольной лампы.
Мейсон продолжал прежним тоном:
– Ваше положение будет не из приятных, если мне удастся доказать, что машину с вашего разрешения…
– Вы серьезно думаете, что я лгу насчет кражи авто?
– Когда я берусь за какое-нибудь дело, я всегда исхожу из того, что человек, излагающий версию, противоположную версии моего клиента, мягко говоря, извращает факты.
– Ну что ж, на то вы и адвокат.
– В таком случае, – продолжал Мейсон, наклоняясь вперед и делая жест в сторону Хоумена, – если у вас есть какие-либо причины возражать против того, чтобы имя мистера Спиннея фигурировало на суде, лучше вам сказать об этом сейчас.
Хоумен выслушал его, не моргнув глазом.
– Кто такой Спинней? – спросил он.
– Джентльмен из Сан-Франциско.
– В первый раз слышу о таком.
– Тогда вы, быть может, слышали что-нибудь об официантке из кафе в Нью-Орлеане?
– Теперь вы решили навязать мне еще и женщину?
– Да, всего одну.
– Ну так, да будет вам известно, что я холостяк и намерен им остаться. Я не интересуюсь женщинами, тем более такими, каких вы, вероятно, имеете в виду.
– Я имею в виду женщину, которая сохранила верность человеку, оставившему ее, человеку, изо всех сил пытающемуся удержать ее в Нью-Орлеане, чтобы помешать ей узнать, где он и что с ним.
– Зачем? – спросил Хоумен лающим голосом.
– Потому что он хочет добиться развода.
– Зачем?
– Возможно, потому, что он разбогател и хочет жениться на ком-нибудь еще.
Неожиданно Хоумен рассмеялся.
– Хороший сюжет для кино, Мейсон. Покинутая женщина. Несчастная жертва. Драма. Публика это любит. Вернемся, однако, к нашему делу. Хотите сказать мне что-нибудь еще?
– Да. Вам придется выступить в суде и изложить свою версию, и, если она не подтвердится, вам придется плохо. Это дело гораздо серьезнее, чем вы думаете, Хоумен. Вы пытаетесь засадить невинного человека в тюрьму, берегитесь, как бы вам самому там не оказаться. Я выражаюсь достаточно ясно, не так ли?