— А кто подделал оракул? — живо заинтересовалась Света.
— Разумеется, коварный младший брат. Да, кстати, его убило молнией. Тебе не кажется, что на подобном сериале запросто можно обогатиться?
— Если б ты реализовывала хотя бы десятую часть своих идей, — задумчиво сообщила мне Света, — ты б сейчас собиралась не в Южный лагерь, а на Канары.
— Но я собираюсь в Южный лагерь, — искренне вздохнула я.
Так что последнее, о чем я спросила, было связано именно с этой обетованной моей землей: «С удовольствием ли я проведу время там, куда ехать намерена?» «Если благоразумие твое при тебе будет», — не без ехидства выдал оракул.
— Как по-твоему, у меня есть благоразумие?
— Даже слишком много! Езжай!
И я поехала.
Денег у меня было в обрез, едва-едва протянуть одну смену, а для следующей смены мама обещала прислать через Свету. Однако и имеющуюся мизерную сумму было бы обидно потерять, я же хоть и не считала оракул бесспорным источником информации, совсем ему не доверять не имела оснований. В результате часть денег я сунула на дно рюкзака, а часть во внутренний карман футболки, которую собиралась носить в поезде, не снимая. Заразилась моей манией и Настя, тоже, как никогда, взволнованная проблемой сохранения своего имущества. Таким образом, остальные аспекты поездки временно отодвинулись на второй план. Мы даже как-то забыли про наши верхние боковые полки.
На вокзал нас провожали мамы. Они с легкостью уговорили каких-то мужчин забросить на третьи полки наш багаж, и мы робко сели на нижние места. Вскоре появились наши соседи. Под Настей ехала женщина с малолетней дочкой, а подо мной — женщина с сыном, далеко не малолетним, зато не имеющим билета. Ночевать он собирался в купе проводника (разумеется, дав тому некую мзду), но днем предпочитал находиться рядом с матерью. Перспективы показались нам с Настей весьма мрачными. Единственное утешение — обезьяны ведь почти всю жизнь проводят на деревьях, и ничего. Раз мы произошли от обезьян, неужели не выдержим жалкую пару дней на верхних полках?
Я не успела додумать эту гениальную мысль — меня отвлекли. «Екатерина Игоревна!» — настойчиво звал хриплый голос. Я обернулась. Надо мной возвышалась огромная фигура — росту такого, что я едва доставала до плеча, и такой ширины, что я почувствовала себя Людмилой Гурченко из «Карнавальной ночи». Мама молнией метнулась вперед и загородила меня грудью. Сердце мое забилось сильнее. Ну вот, началось! Говорят, на вокзалах сейчас орудует рэкет. Но надо быть ненормальным, чтобы из всех пассажиров выбрать именно меня. С другой стороны, разве в рэкет идут нормальные? Тут я сообразила, что было произнесено мое имя, и удивилась еще больше. А страшный мафиози продолжал прокуренным голосом: