— Знаешь, — заявила она, — если тебе еще откуда-нибудь будет дуть, то ты молчи. Сбоку или с потолка — что ты там еще измыслишь? Я из-за тебя получу радикулит.
— Радикулит?
— Разумеется. Я всю ночь просто ощущала, как мой спинной нерв выходит из строя из-за жуткого сквозняка, веющего из-под кровати. Как жива осталась — не знаю.
И она, вздохнув, поплелась вымаливать нам по дополнительному матрасу.
Несмотря на холод, мы продолжали купаться. И вовсе не потому, что мы моржи. Наоборот — обе предпочитаем водичку теплую и милую. Однако жить у речки и не купаться представлялось нам необычайно трагичным. К тому же у купания было то несомненное достоинство, что в воду Курицын за нами не лез никогда. В лес иной раз увязывался, вода же была зоной мира. А к глазеющим студентам я быстро привыкла. Ничего, вот вернемся в город и посмотрим, кто будет смеяться последним!
В общем и в целом отдыхали мы прекрасно, особенно по сравнению с остальными. Остальные упорно жаловались нам на скуку и спрашивали, чем мы весь день занимаемся при такой жуткой погоде. Чем-чем! С утра завтрак. Потом идем в лес, а, если дождь совсем уж проливной, в игротеку.
Игротека — это такой сарайчик, где собраны разные игры, видимо, оставшиеся с прошлого лета, когда наша база отдыха функционировала в качестве пионерского (или как его нынче надо называть?) лагеря. Некоторые из них оказались одноразовыми, как, например, «„Титаник“ и айсберги». Там, если айсберги не совсем дураки, они всегда могут так окружить «Титаника». Ему некуда деться, что хотя и соответствует жизненной правде, зато скучновато. Другие, типа «Ниндзя и самураев», имели непредсказуемый результат, и мы ломали себе над ними голову регулярно. Очаровательная игра «Рыболов», где удочкой на магните ты вылавливаешь из садка рыбу, напоминала сладкое детство и тоже была нами любима.
Должна признаться, что первые несколько дней мы были единственными посетителями игротеки. Однако вскоре к нам зачастили любопытные студенты, сперва просто с изумлением пожирающие глазами странные развлечения великовозрастных дур, а потом рискнувшие присоединиться. Ну и обыгрывали же мы их! Если б мы играли на деньги, то в августе могли бы поехать не в Крым, а на Ривьеру. Все-таки интеллект — великая вещь. Особенно весомыми наши успехи были в игре «Смелые астронавты», самой «взрослой» из имеющихся — не для детей трех-пяти или семи-восьми, а для подростков тринадцати-пятнадцати лет. Мы с Настей составляли одну команду, а студенты другую. С помощью жребия определялась планета, на которую мы летим, а там происходили различные чрезвычайные происшествия. Если ты правильно оценивал ситуацию (например, знал, что по Венере не стоит бродить без жаростойкого костюма), то летел дальше, а если совершал ошибку, то терял жизненные единицы. Если же хоть один член экипажа оставался вовсе без жизненных единиц, то корабль погибал. Впрочем, единицами этими можно было делиться друг с другом.