— Да, помню.
— Мне казалось, что я на пределе и больше не смогу этого выносить. Но сегодня утром все выглядит по-другому. Лучше я пойду к себе, дорогой, а то не оберешься сплетен. — Берил попыталась улыбнуться. — Я только хотела сказать тебе, что мне все равно, что бы теперь ни случилось!
Голос девушки звучал восторженно. Дверь маленького кабинета закрылась за ней, щелкнув пружинным замком в тишине отеля.
Деннис опустил голову на подушку. Ему казалось, что теперь ему не дадут заснуть новые осложнения — проблема Брюса, дико смеющегося в предрассветном сумраке; проблема Дафни Херберт, о которой он старался не думать. Но усталость погрузила его в темноту, прежде чем голова пролежала на подушке две минуты.
На сей раз ощущение было не из приятных.
Теперь ему снились пиратские корабли Карибского моря, чьи образы смешивались с его собственным опытом на эсминце «Ифрит» у берегов Крита. Босоногие мужчины с серьгами в ушах, взбирающиеся на ванты, смешивались с воем пикирующих «Штук».[36]
Критский ад сменился островом Ямайка, где подросток Роджер Бьюли в благодатном субтропическом климате постигал искусство владения ножом и ритуалы вуду. Бьюли казался частью грохота и дыма, угрожая Дафни Херберт. И снова бортовой залп двухпалубного судна слился с ревом «Штуки»…
Кто-то резко и властно окликнул Денниса.
Он быстро сел, стряхивая сон.
Его первой мыслью было, что он проспал весь день и сейчас уже вечер. Небо снаружи потемнело, а ветер был слишком теплым для 6 октября.
— Простите, что беспокою вас, — произнес голос стоящего рядом командора Ренуика, — но уже начало одиннадцатого.
— Утра?
— Конечно. — Ренуик улыбнулся. — Боюсь, что вы останетесь без завтрака, если не поторопитесь.
Деннис тряхнул головой, пытаясь прочистить мозги.
— Извините, я проспал…
— Вы говорили во сне, и я подумал… Скажите, вы не служили во флоте?
— Служил.
— Неужели? На каких кораблях?
— Сначала на «Ифрите», пока он не затонул у Крита, а потом на «Призраке» и на «Стилете».
— Эсминцы? Адская работа! Вам понравилось?
— Не слишком. Особенно когда бомба угодила в нашу переднюю трубу.
— Это… — командор Ренуик сделал вращающий жест рукой возле живота, — до сих пор не дает вам покоя?
— Не уверен. Теперь это кажется далеким. Лучше всего я помню игру в покер.
Небо за окнами темнело, окутывая вуалью модели кораблей. «Если утром небо красно, чуют моряки опасность»… Командор Ренуик, дышавший коротко и прерывисто, как после пробежки, прочистил горло.
— Когда вы закончите завтрак, мистер Фостер, пожалуйста, поднимитесь в номер вашего друга Рэнсома.