Добравшись до конного завода, он тотчас увидел, что лошадь ему не подходит, однако проехался вслед за нею, словно желая доказать самому себе, что никуда не торопится, и только в три часа свернул в один из проселков, ведущих к Портсмуту. Ветер утих, и легкая дымка на горизонте предвещала туман, который с началом прилива поднимется вверх по реке Сакконет,[160] но сейчас окрестные поля и леса были залиты золотым светом.
Он ехал мимо обитых серой дранкой фермерских домов с фруктовыми садами, мимо лугов и дубовых рощ, поселков со взметнувшимися в поблекшее небо остроконечными шпилями и наконец, расспросив работавших в поле людей, свернул на дорожку между высокими зарослями золотарника и куманики. В конце дорожки поблескивала голубая река, а слева, перед купой дубов и кленов, виднелся длинный ветхий дом, обшитый досками с облупившейся белой краской.
На краю дороги, против ворот, стоял открытый сарай, из тех, где жители Новой Англии хранят сельскохозяйственные орудия, а приезжие оставляют лошадей. Арчер соскочил на землю, завел свою упряжку в сарай, привязал к столбу и направился к дому. Газон перед входом превратился в луговину; слева, за густо разросшейся живой изгородью из самшита, виднелись георгины и порыжелые розовые кусты, окружавшие призрачную беседку с некогда белой решеткой, на крыше которой красовался деревянный Купидон — он потерял свой лук и стрелы, но продолжал напрасно целиться в несуществующую цель.
Арчер некоторое время стоял, прислонившись к воротам. Никого не было видно, из открытых окон не доносилось ни звука; серый ньюфаундленд, дремавший у дверей, казался таким же безобидным стражем, как и лишенный стрел Купидон. Мысль о том, что это царство тишины и запустения — обитель неугомонных Бленкеров, казалась странней, но Арчер был уверен, что не ошибся.
Он долго стоял, упиваясь этой картиной и постепенно поддаваясь ее дремотным чарам, пока наконец мысль о том, что время уходит, не заставила его встряхнуться. Может быть, насмотреться вдоволь и уехать? Пока он стоял, не зная, на что решиться, ему вдруг захотелось заглянуть в дом, чтобы составить себе представление о комнате, где живет госпожа Оленская. Ничто не мешало ему подойти к дверям и позвонить — если, как он думал, она уехала со всеми остальными, он назовет свое имя и попросит разрешения зайти в гостиную и написать записку.
Однако вместо этого он пересек лужайку и повернул к живой изгороди. В беседке мелькнуло какое-то яркое пятно, и, подойдя ближе, он разглядел розовый зонтик. Зонтик притягивал его, как магнит, — наверняка он принадлежит ей. Арчер вошел в беседку, сел на расшатанную скамью, взял в руки зонтик и стал разглядывать резную ручку, сделанную из какого-то редкостного дерева, издававшего едва уловимый, тонкий аромат. Арчер поднес рукоятку к губам.