— Можно я зайду поговорить? — спросила она.
— Конечно. Но ведь тебе, наверное, ужасно хочется спать…
— Ничуть. Я хочу немножко посидеть с тобой.
— Прекрасно, — сказал он, подвигая ее кресло к огню. Мэй села, он снова опустился в кресло, и оба долго молчали. Наконец Арчер отрывисто начал:
— Раз ты не устала и хочешь поговорить, я должен что-то тебе сказать. Я пытался в тот вечер…
Она бросила на него быстрый взгляд.
— Да, милый. Ты хотел сказать что-то о себе?
— О себе. Ты говоришь, что не устала. Зато я устал. Смертельно устал…
Не успел он это произнести, как на лице ее изобразилась нежная тревога.
— О, я давно это вижу, Ньюленд! На тебя взваливают столько работы…
— Возможно. Во всяком случае, я хочу переменить обстановку…
— Переменить обстановку? Ты хочешь отказаться от занятий юриспруденцией?
— Я хочу уехать, и притом немедленно. В длительное путешествие, как можно дальше от всего..
Он остановился, чувствуя, что ему не удалось сказать это с безразличием человека, жаждущего перемены, но слишком усталого, чтобы ей радоваться. Как он ни старался, в голосе его звенело нетерпение.
— Как можно дальше от всего, — повторил он.
— Как можно дальше? Куда же?
— О, право, не знаю. В Индию или в Японию.
Она встала, и, так как он сидел, склонив голову и опершись подбородком на руки, он, не видя ее, ощутил рядом с собою ее благоухание и тепло.
— В такую даль? Но я боюсь, что ты не сможешь, милый… — неуверенно произнесла Мэй. — Разве только ты возьмешь меня с собой. — Видя, что он молчит, она продолжала голосом, таким ясным и ровным, что каждый отдельный слог, точно стук маленького молоточка, отдавался у него в мозгу. — То есть если доктора разрешат мне ехать… но я боюсь, они не разрешат… Дело в том, Ньюленд, что я сегодня утром убедилась в чем-то, на что я так надеялась и о чем так мечтала…
Он с тоской посмотрел на нее, и она, зардевшись, словно роза, омытая росой, опустилась на пол и спрятала лицо у него в коленях.
— О, дорогая, — сказал он, прижав ее к себе и холодной рукой гладя ей волосы.
Наступила долгая пауза, которую сидевшие у него внутри демоны заполнили скрипучим смехом; потом Мэй высвободилась из его объятий и встала.
— Ты не догадывался?
— Да… нет. То есть я, конечно, надеялся… Какое-то мгновенье они смотрели друг на друга, потом снова умолкли, и, отвернувшись от жены, Арчер отрывисто спросил:
— Ты еще кому-нибудь об этом говорила?
— Только моей и твоей маме, — она покраснела до корней волос и поспешно добавила: — То есть еще Эллен. Помнишь, я рассказывала тебе, что у нас с ней однажды был долгий разговор и что она была такая милая.