Выглядела она лет на двадцать восемь, не больше, что однозначно свидетельствовало – деваха крутая донельзя. В таком возрасте выслужить большую звёздочку – это ж какие надо иметь заслуги! Вряд ли интербригадовка у пластического хирурга уменьшила себе видимый возраст. Не такие натуры идут во внутренний патруль сводной армии стражей периметра.
Человеки, озабоченные надуманными проблемами, подобными морщинкам у глаз или жировым складочкам, вряд ли добровольно попрутся в Предзонье и уж тем более настолько глубоко – в призонную округу, чуть ли не в Зону. Тут проблемы другие, более чем серьёзные, и жировые складки в дефиците, не успевают образовываться при таком стремительном темпе движения.
У мобильных рейдеров зато морщин полно, это да, и повреждений шкуры хватает. Косметический спец замается шрамы разглаживать и дырки штопать. А начштаба ВП уже наверняка устал подписывать электронные письма с «искренними соболезнованиями» родственникам, утратившим близкого человека…
– Сталкер, выкладывай хабар, – велела наголо обритая, по обыкновению патрульных, но всё-таки от природы вполне симпатичная майорша. – Бить не будем, не боись. Я сегодня добрая. Ты и твой дохлый напарник нам столько мишеней приманили… Ты даже награду за содействие правоохранителям заслужил. Что тебе дать? Боезапас, жратва, лекарства. Всё, что хочешь, мы недавно в рейд вышли, полно всего.
По-русски она говорила прекрасно, свободно и почти без акцента. Возможно, из эмигрантских потомков девушка, в смутное время на рубеже веков многих слабодушных людишек, искавших лучшей доли, на Запад унесло ветрами перемен.
– Нету ничего, – сказал пленный сталкер. – Чес-слово, пустой. У Шеста гляньте, он вроде успел чего-то набрать. Я с ним только три дня тому сошёлся, в скобочную Припять добазарились рулить.
– И правда нету, – подтвердил чернокожий, но тоже великолепно говорящий по-русски мастер-сержант Жан-Жак Дешане, обыскавший зонного скитальца, рейдерами спасённого от гнусной участи превращения в прокажённого зомби. – Вот оно, всё что есть.
Выставку трофеев сымпровизировали на относительно ровном фрагменте раскрошенного асфальта. Здесь лежало всё-всё, извлечённое из карманов, сапог, пазух сталкера и высыпанное из пятнистого рюкзака. Початая бутылка «кока-колы», ноль тридцать три ёмкостью, коричневым продолговатым пятном темнела на скомканной светло-серой футболке, одной из двух его сменных…
– Тот уже прирулил. – Командирша бросила короткий взгляд в сторону ржавой решётчатой конструкции, рядом с которой виднелось длинное человеческое тело, обугленное со стороны головы. Затем медленно, сканирующе оглядела окрестности, там-сям «украшенные» проказниками, окончательно превращёнными в трупы. Стены бывших многоквартирных домов посёлка, канувшего в пропасть истории, вздымались с двух сторон, и мерещилось, что мрачные плоскости потихоньку сдвигаются, лелея тайную надежду сплющить в блин всё, что между ними оказалось.