«Хоть что-то!» — грустно подумала Олеся, вызывая в памяти чудное видение шведовской супружеской кровати — гигантской, мягкой, гостеприимной.
Ледяной бетонный пол подъезда травмировал нежные бока Олеси сквозь хлипкий картонный матрас. Но несмотря на все неудобства, сон все же развернул войска и пошел в наступление несокрушимой древнеримской фалангой.
«Это мне наказание, — бормотала Олеся, засыпая. — Наказание. Я ведь ждала, что когда-то буду наказана за свое гадкое поведение. За каждым преступлением следует наказание. Раскаяние и катарсис. Я сама во всем виновата. Но я исправлюсь. Только бы вернуться домой…»
Случайный свидетель подобной сцены мог заподозрить, что девушка, свернувшаяся клубком на груде пыльного картона, повинна в страшных земных грехах. На самом деле Олеся всего лишь вспоминала и все никак не могла простить себе своего раскованного поведения на свадьбе Тани Птичкиной. Блистательный кастаньетный танец на столе, битье посуды, пьяные горячие объятия поклонника Димы, — по мнению Олеси, это все было безобразно, чудовищно, безнравственно. И долгие месяцы после той памятной февральской гулянки Олеся подспудно ждала возмездия. И вот оно грянуло.
Лес, лес, лес. Бесконечный лес! Третьи сутки Таня блуждала в лесу.
Свободные от одежды территории были плотно усеяны комариными укусами мерзкие насекомые воспринимали Таню как ходячий ресторан. Ее ноги были изрезаны острой травой, а руки — поцарапаны ветками деревьев, на ладонях засохли красные пятна земляничного сока, губы потрескались, волосы падали на лоб грязными сосульками, а все кости ныли от ночевок на твердой земле. Она уже не задумывалась, куда идет, в какую сторону и соответствует ли ее маршрут цели — найти человеческое поселение, она просто тупо брела вперед, механически передвигая ноги и яростно прихлопывая зловредных комаров. За стакан воды и куриную ножку она согласилась бы на лишние три километра пути. Страшное подозрение, что она движется по замкнутому кругу, Таня тщательно отметала в сторону.
Так же ушла куда-то мысль о похищенном Валерке. Его наверняка давно уже избавили от неприятного общества. Единственное страстное желание заполняло теперь всю Татьяну и сияло над ее головой космическим нимбом выжить!
Земляничные полянки встречались на ее пути с издевательской периодичностью — на завтрак, обед и ужин. Или это было несколько одних и тех же полян? К землянике Татьяна воспылала стойкой ненавистью — несмотря на то, что скромные невзрачные ягодки хоть как-то спасали ее от голода и жажды.
Не менее яростные чувства испытывала теперь лесная странница и к сотовой связи. Телефон, который, по идее, должен был давно выручить ее из беды, упорно безмолвствовал. По закону подлости, он, думала Таня, оживет и настойчиво затрезвонит в самый неподходящий момент — когда она, например, будет прятаться от медведя, маскируясь под пятилетнюю елочку.