— Что, сокол залетный, проблемы у тебя?
Платон держал на вилке крупную маслину, черную, как нефть, и через стол смотрел на Вадима. Стол, сервированный на веранде роскошного кирпичного дворца, потрясал великолепием средневековых оргий. Груды жареного мяса, развороченные безжалостным ножом пироги с вывалившейся сочной начинкой, туманно-серый язык под заливной бульонной гладью, капустный салат с рубиновыми каплями ледяной клюквы, помидоры, словно красные бильярдные шары, глянцевые синие сливы… С веранды открывался чудесный вид на уединенное лесное озеро, тихое и неподвижное в данный момент. Вадим развалился в плетеном кресле и, не притрагиваясь к еде, смотрел на Платона с затаенным интересом. Тот непрерывно подкладывал себе с многочисленных блюд куски пищи, подливал водки из графинчика, беззастенчиво хрустел кольцами едкого лука. «Когда ж ты нажрешься?» — думал Вадим.
— А какие у меня проблемы? Никаких.
— А что ж тогда в родной Шлимовск пожаловал? Не иначе как отсидеться.
— Ну, возможно. Просто отдохнуть. И ностальгия, понимаешь.
— Ностальгия, — усмехнулся Платон. Тыкнул, кхек-нул и потянулся за очередным лангетом.
— Как вообще дела в Шлимовске? — поинтересовался Вадим.
— Дела нормально. Вот, в выборах мэра буду участвовать. В роли тайной пружины, хе-хе. Кстати, не хочешь потрудиться? Пока будешь утолять тоску по малой родине?
— И что надо сделать?
— Да ерунду. И заплатят хорошо. Нужно кое-кому нервишки помотать.
— Каким образом?
— Украсть бабу с дитем.
— Это не мой профиль.
— А мой, что ли? Дадут десять тысяч. Купаться будешь в зелени, насмешливо улыбнулся Платон.
— В десяти тысячах не больно-то искупаешься. И что, только украсть?
— Смеешься. Конечно, не только. Но сначала недельки две подержать взаперти. Как раз для тебя, ты же в бегах. Вот и посидишь в подполье. Покараулишь.
— Нет, не хочу.
— А я хочу? Надо услугу оказать полезным людям. Женщина с ребенком отличный инструмент воздействия.
— Говорю, не мой профиль.
— Конечно, тебе банкиров подавай. Ладно, Вадим, не выпендривайся.