Они уже поравнялись, полицейский пристально смотрел на Берни, намереваясь призвать его к ответу, когда девушка, словно спохватившись, обрадованно вскрикнула:
– А вот и мой муж! Все в порядке, господин полицейский. Извините за беспокойство.
Она взяла Берни под руку.
– К вашим услугам, – отрапортовал страж порядка, ничуть не сожалея о том, что пришлось обознаться. Незнакомка стоила того.
Стефания уже тянула «мужа» дальше.
Берни не дал ей времени на то, чтобы придумать новую шалость, и заговорил первым. До станции метро оставалось пройти один перекресток.
– Ты замечательная девушка, Стефания. И ты сама прекрасно это знаешь.
Уловив в его словах серьезные нотки, она остановилась. Он тоже.
– Вот я и думаю, почему бы тебе не позвонить мне, скажем, через годик. Вспомнили бы старые добрые времена…
Сейчас в нем говорила его усталость после двух бессонных ночей, это негодование по поводу постоянных бессмысленных розыгрышей, полное отсутствие желания быть взрослой, а не взбалмошной куклой.
Берни поцеловал Стефанию в щеку и пошел дальше, оставив ее стоять на месте.
Вот так все и кончилось. И никаких сцен.
Он оглянулся.
Тротуар был пуст.
Мгновение назад она стояла там. Всего мгновение он ликовал, гордясь своей твердостью.
Неужели она и в самом деле ушла? Разве его тон прозвучал настолько категорично? Хорошо, что он не сказал это в шутку. Зато теперь незачем огорчаться. Ее больше нет. Как и не было до той злосчастной встречи на пароме. Все возвращается на круги своя. Куда же он собирался ехать? Ах, да…
Он почти уже подошел к лесенке, уводившей под землю, в металлический лязг метро, когда кто-то окликнул его сзади.
Стефания стояла у стены дома, мимо угла которого он только что задумчиво прошел. Она улыбалась ему. Он приблизился.
Вокруг не было ни единой живой души. Глаза Стефании радостно сверкали. Он усмехнулся – своим надеждам, своим страхам? – и запустил правую руку ей под юбку.
Теплая кожа, уютный волосатый бугорок.
– Ты не надела трусики?
Она торжествующе обняла его за шею.
– Терпеть не могу трусики!
– Мистер Росс, тут для господина Стауэра пакет. Вы не могли бы передать?
Николас взял пакет и взглянул на почерк, которым был написан адрес.
Никакого адреса не было.
Рабочий, послуживший почтальоном, уже катил дальше на своем быстроходном тракторе. Окликать его не имело смысла.
Николас осторожно вскрыл пакет.
Проделал он это без какого-либо злого умысла, а просто не придав значения словам, что это «для господина Стауэра». На работе у них не могло быть никаких секретов друг от друга.
Но то на работе.