Вышел он явно не на мой голос, поскольку, заметив меня, даже остановился, но в следующее мгновение, словно что-то вспомнив, улыбнулся.
– Стефания?
Голос был низким и очень приятным. Даже мое имя он умудрился произнести с акцентом. Как же они любят подчеркивать свое отличие от нас, белых!
Я молча ждала, пока он подойдет и так, будто мы встречаемся раз в двадцатый, возьмет за плечи, вынуждая заглянуть себе в глаза.
У него было большое, не слишком хорошо выбритое смуглое лицо и длинные усы, делавшие его похожим на русского гусара.
– Кей феля? – поинтересовалась я.
«Как дела?» была единственная фраза, которую я знала на арабском.
Омар расхохотался, показав сильные ровные зубы, которыми как я представила, он рвет тела «неверных».
– Ай да умница! Все знает! – забасил он в мою честь дифирамбы.
Я невольно вздохнула.
Омар оказался примитивен, что не было для меня неожиданностью, хотя и огорчало. Любой женщине хочется, чтобы у ее партнера было побольше не только в чреслах, но и в голове. Однако жителей Востока никоим образом не следует сравнивать с европейцами, включая белых американцев, потому что это совершенно разные люди с разными укладами жизни. То, что я называла глупостью, помогало тому же Омару не только шутя расставаться с кучей денег «просто так», но и столь же шутя их зарабатывать.
Вспомнив обо всем этом, я расслабилась и решила просто отдыхать в свое удовольствие. Благо настроение моего нового мужчины тому способствовало.
Он поцеловал меня в губы, усадил на диван, выключил телевизор и с того же пульта дистанционного управления, буквально исчезавшего в его широкой ладони, оживил музыкальный центр:
– And it seems to me you lived your life Like a candle in the wind…
Это была песня Элтона Джона «Свеча на ветру» о Норме Джин.[15]
Я терпеть не могу «пышку Мерлин» и меня просто бесит, когда некоторые умники начинают меня с ней сравнивать. Неужели я выгляжу такой же бабой? сокрушаюсь я тогда. Неужели я настолько же неэротична, однобока и стервозна?
Я вообще считаю, что шестидесятые года были самыми несексуальными годами нашего века.
Снова переведя горящий взгляд на меня, Омар сказал:
– Сейчас мы будем пить, потом примешь душ, а потом мы будем друг друга любить.
Программа была оптимальной. Главное – все четко, что за чем, вот только время не проставлено. Ну да ладно, как-нибудь не запутаемся».
* * *
В ожидании обещанных напитков Стефания откинулась на упругую спинку дивана и еще более пристально оглядела своего будущего противника.
Омар был высок даже для европейца – чего уж там говорить об арабах, которые по большей своей части склонны не превышать высоту ста семидесяти сантиметров. Конечно, с другой стороны, араб арабу – рознь, и Омар был наглядным тому примером.