– При жизни Лиза ни на секунду не оставля ла Кайлу одну. Никогда не выпускала ее из поля зрения! Кайла была для нее всем. Лиза поставила кровать в спальню Кайлы, чтобы не разлучаться с ней и во сне. Я даже обижался одно время, что жене совершенно не до меня. Мне казалось, что ребенок не нуждается в столь мелочной опеке. Оказалось, нуждается.
Марсия с изумлением выслушала слова Сэма о его жене.
– Разве это нормально? – запротестовала она.
Он посмотрел на нее с мукой в глазах.
– А как же иначе? Вот ведь и вам хочется того же – быть все время с Кайлой, заботиться о ней, оберегать ее. Не так ли?
– Так-то оно так, но… – Если бы Сэм был частью ее жизни, такого бы не случилось. Его она любила бы не меньше дочки.
– Сэм, – тихо сказала Марсия, желая ослабить его боль, свою она избыть не надеялась. – Нельзя думать, что в нашей жизни все зависит от нас. Жизнь, смерть, поступки окружающих – не в нашей власти. А пытаясь направить их в нужное русло, мы лишь делаем хуже. Вот, к примеру, моя мать. Она всей душой хотела облегчить жизнь мне и ребенку – и что из этого вышло? Затем вмешалась я – и чего добилась? Все изменилось к худшему. Нам не дано управлять ни добром, ни злом. Любя, мы должны предоставлять любимому человеку свободу действий.
Сэм в течение нескольких мгновений всматривался в ее лицо, затем медленно поднялся, увлекая ее за собой.
– Не будь тебя рядом, я бы этого не вынес, – прошептал он. Не будь меня, ничего бы не случилось, подумала Марсия, погружаясь в тихую гавань его объятий.
– Мистер и миссис Вудворд?
Марсия и Сэм мгновенно отскочили друг от друга. В дверях стоял врач в стерильном хирургическом одеянии, стягивая с головы голубой бумажный колпак.
– Что с Кайлой? – воскликнул Сэм, одной рукой продолжая обнимать Марсию – то ли поддерживая ее, то ли ища в ней опору. Так или иначе, Марсия была ему бесконечно благодарна, ибо ноги ее задрожали и подкосились, одна она бы не устояла.
– Вы ее родители? – спросил врач.
– Да, – не колеблясь ответил Сэм. – Как она? – Будет жить.
Внутри Марсии словно прорвало плотину – ей хотелось одновременно и плакать и смеяться. Пока врач подробно, с употреблением медицинских терминов, обрисовывал ситуацию, Сэм все теснее прижимал ее к своему боку. Время от времени до нее долетали отдельные слова – сотрясение мозга, перелом ноги, разрыв связок, перелом ребер, – но все остальное заглушала непрерывно звучавшая в ее ушах фраза – будет жить.
Вдруг она расслышала: мы ее потеряли – и оцепенела от ужаса.
– Что? – вскричала она. – Что вы сказали?
– Был такой момент, когда нам показалось, что мы ее потеряли, – повторил врач, – но молодой организм взял верх. – Он улыбнулся. – Жизнестойкая у вас девочка. Сейчас она в реанимационной. Я бы вам посоветовал пойти позавтракать, тем временем девочка очнется от наркоза, и вы сможете посетить ее уже в палате. Он вышел.