– Любви. И еще спасения души, избавления от грехов.
Роза вернулась в хижину, а Генри еще какое-то время оставался у крыльца. Несколько месяцев назад он говорил Речел, что боится испортить ее прямой и открытый характер, а она обещала не пытаться избавить его от грехов. По иронии судьбы, теперь он чувствовал, как избавляется от грехов вопреки ее обещаниям.
Октябрь
Генри исчез, вновь вернулся в черный мир своих чудовищ и видений… Так казалось Речел. Он появлялся только, чтобы сделать какую-нибудь работу, поесть и вежливо справиться о ее здоровье. Да, он находился рядом, в одной с ней комнате, но это было лишь физическим присутствием, не более: она чувствовала, что душа его далеко.
Речел и сейчас, два месяца спустя, помнила, как после разговора с Розой Генри возвратился в дом и молча сел на стул напротив дивана, на котором она по-прежнему лежала. Она не делала попытки заговорить с мужем. Не осталось ни сил, ни желаний – все отняло представление, которое она устроила Генри ночью. Тогда Речел действовала, повинуясь, скорее, гневу, нежели разуму. Она разыграла перед мужем роль шлюхи, и эта роль великолепно удалась ей.
Шлюхи рождают шлюх.
Кошмар Генри стал ее кошмаром.
Роза пришла через час, и Генри сразу удалился в комнату с холстами и красками. Он вновь погрузился в занятия живописью, и эта очередная вспышка его увлечения растянулась на два месяца. Все это время Роза ухаживала за дочерью, как за маленьким ребенком. Когда Речел чувствовала себя хорошо, Роза учила ее читать и писать. Казалось, Речел обрела, наконец, счастливое детство и материнскую ласку, пусть даже на пару месяцев и с опозданием на годы.
Мать и Роза разговаривали очень мало, но в этом не было особой необходимости. А то, о чем они говорили, касалось лишь повседневных забот: здоровья Речел и огорода Розы. Речел знала, что ее самочувствие улучшается, недуги, преследовавшие ее первые пять месяцев беременности, наконец, отступили.
Она снова могла заниматься домашними делами. Но, несмотря на временный прилив энергии и уверенности, что ребенок живет и растет у нее внутри, Речел часто чувствовала сонливость и быстро уставала. Она спала в любое время суток и при малейшей возможности. Организм ее терял силы, а аппетит, напротив, рос с каждым днем. Она не обращала на это внимания и ела столько, сколько хотела.
Так как со временем Роза перестала приходить каждый день, Речел избавилась от постоянного надзора. Два месяца, проведенные в доме рядом с Генри, казались ей жизнью в полном одиночестве, длившемся целую вечность.