От волнения ее сердце так бешено колотилось, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, ладони стали влажными. Ей не следовало так опрометчиво поступать, не следовало доверять свою жизнь незнакомцу…
Она вспомнила, как ее мать часто повторяла своим «девочкам», что мужчины обычно уступчивы, когда их желудки наполнены и страсти утолены. Граф, разумеется, устроил пир для своего желудка во время их путешествия. Он заказывал самые разнообразные блюда, и можно было судить о власти его денег по тому, как все спешили выполнить его приказания. Что касается страстей, ее мать также говорила, что удовлетворить их – не значит только доставить плотское удовольствие. Любой мужчина – самолюбивый ребенок, и можно угодить ему, теша его тщеславие многочисленными комплиментами.
Речел оставалось надеяться, что мужчине, за которого она вышла замуж, вполне достаточно ее слов. Когда он объявил, что их брачная ночь откладывается на несколько дней, Речел вздохнула с облегчением. Она не боялась того, что должно было произойти, но обнаженное мужское тело вызывало у нее отвращение. Речел сомневалась, что получит удовольствие от потных объятий и животных стонов пыхтящего над ней мужчины. Хотя знакомые женщины рассказывали, что спать с мужчиной не так уж неприятно и даже интересно.
С тех пор как Речел встретила Генри Эшфорда, она наблюдала за ним, прислушивалась к собственным ощущениям и старалась лучше его узнать. Странно, но если к его брату она не чувствовала никакого физического влечения, то Генри с его усталым безразличием, граничащим с апатией, странным образом притягивал ее. Она боялась думать о том, что он способен доставить ей физическое наслаждение, что ее тело полностью будет подчинено его власти.
Речел вновь посмотрела на двоих мужчин, ленивой походкой выходивших из очередной лавки. Они опустили головы, глядя себе под ноги и обходя навозные кучи, в то время как менее элегантно одетые прохожие шли быстро, и не разбирая дороги. Из-за угла выехал крытый фургон и с грохотом пронесся мимо Генри и графа, поднимая колесами пыль и разбрасывая песок.
Одни из братьев отскочил назад, поднял тросточку и огляделся по сторонам, словно почуял опасность и был готов отразить ее. Фургон уже сворачивал на другую улицу, а он все еще возмущенно смотрел ему вслед, и Речел представила себе, что в Англии такого неосторожного возницу ждало бы серьезное наказание. Негодующим, конечно, был Генри – человек с чувством собственного достоинства.
Но время размышлений и предположений закончилось. Братья исчезли из виду, так как вошли в гостиницу. Речел вздрогнула, услышав мягкий стук в дверь – в такт биению ее сердца. Сделав два шага, она остановилась, вытерла ладони о юбку и с испугом увидела, как на светлой ткани появились темные влажные пятна.