Вздохнув, Роза отдала Речел позвякивающий мешочек.
– Это приданое – пять тысяч долларов от мужей и отцов, которые обманывали и обирали свои семьи. На первое время хватит… – презрительная улыбка скользнула по ее губам и тут же исчезла. – Кроме того, у тебя есть деньги, которые скопила Лидди. Ты уверена, что идешь по правильному пути? – спросила Роза, ненавидя саму себя за эти слова. – У нас не так уж и плохо жить…
Речел выпрямилась и в упор посмотрела на Розу:
– Может быть, мама. Но я не хочу умирать так, как умирают здесь.
Атлантический океан, 1886 год
– Он сумасшедший! – крикнул матрос, и его слова тотчас подхватил ветер.
– Наверное, жить надоело, – добавил его приятель.
Не обращая внимания на их слова, Генри Эшфорд продолжал стоять на палубе боровшегося со штормом клипера, который взбирался на гребень огромной волны, на какой-то миг замирал в воздухе и быстро нырял вниз, чтобы вновь повторить восхождение. Холодные волны разбивались о палубу, и ветер бросал ледяные брызги в лицо мужчины. Тяжелые черные тучи преследовали корабль и метали в него огненные молнии, которые озаряли ночное небо дьявольским желто-серым светом. И снова судно поднималось на вершину, вот-вот готовое оторваться от могучей стихии, но тут же падало в темную бездну.
Свобода. Это слово постоянно звучало в душе Генри с тех пор, как он покинул Англию. Вспоминая свою жизнь, свои мечты, он сознавал, что больше всего на свете его пленяло именно ощущение свободы. Слушая ночной рев океана, Генри мысленно возвращался в родовое имение. Вот старинный парк, пруд, в котором мирно плавают утки…
Мать ведет его на лужайку. Они взяли с собой мольберт и коробку с красками, так как оба собираются рисовать пейзажи.
Тогда Генри Эшфорд был свободен: проводил дни так, как ему хотелось, любовался красотой и творил ее, делился впечатлениями с человеком, который, казалось, понимал его… В один прекрасный день все закончилось: его мать предала собственных детей.
С тех пор Генри потерял свободу и покой. Он пытался поближе сойтись с братом Люком, но в то время это было невозможно. Их разделяло огромное расстояние, ослаблявшее родственные узы. А сейчас, скорее по велению судьбы, а не по своей воле, Генри искал своего брата.
Он широко расставил ноги, крепко ухватился за жесткий канат и нагнулся, глядя на бушующую за бортом стихию.
– Уберите этого идиота в каюту! – раздался крик с капитанского мостика.
Один из матросов поспешил выполнить приказание и приблизился к Эшфорду. Но Генри взглянул на матроса с такой тоской и безразличием, что тот остановился рядом и не сказал ни слова. Генри медленно отвинтил крышку фляжки и отхлебнул немного бренди. Сверкнула молния и на миг осветила его лицо. Посмотрев на серебряную поверхность фляжки, он увидел отражение своих голубых глаз, сверкающих в темноте. Ветер яростно трепал его вьющиеся волосы, поднимая их над головой, как черный нимб. Полы плаща развевались, шумя, словно крылья Люцифера, повелевавшего штормом.