Он взял ее за руку и повел за собой к винтовой лестнице в центре комнаты. У башни были двойные стены. Окна были вырезаны во внутренней стене. Из этих окон было видно лишь пространство между стенами. На каждой лестничной площадке окна были вырезаны в обеих стенах. Из них открывался вид на окружающие просторы и узкий морской залив. Камни были уложены без извести и без известкового раствора. Лаоклейн и Дара шли, не останавливаясь, пока не достигли последней лестничной площадки. Вид оттуда был ошеломляющий.
– Это сторожевая башня? – Дара остановилась в замешательстве, представляя себе сторожевые башни вдоль границы.
– Что-то подобное. Эти башни были построены несколько веков тому назад пиктами. Когда в хижинах внизу еще жили рыбаки и крестьяне, башню использовали как убежище в случае нападения.
Дара посмотрела вниз на заброшенные хибарки:
– Они такие осиротелые. Куда ушли люди и почему?
– Может быть, это было нападение, может быть, болезнь. Или они устали от земли, которая может прокормить лишь немногих, а очень многих оставляет голодать.
Дара задрожала от порыва холодного ветра. Лаоклейн пододвинулся поближе:
– Пошли, внизу теплее.
Действительно, внизу было теплее. Тамнаису, самому старшему из мужчин, удалось разжечь огонь. Торф и дрова он достал в хижинах, в которые не проник дождь.
– Храни Господь твою сообразительность, человек. Как здесь приятно! – Лаоклейн осмотрел комнату. – Где Никейл?
– Он добывает свежую дичь к нашему ужину, хотя он может и утонуть в этом проклятом дожде, – мрачно произнес Тамнаис.
Запахло сырой кожей, потому что внутрь внесли седла и упряжь и уложили их у стен. Наслаждаясь теплом, Дара бродила по их жилищу, но вскоре обнаружила, что осматривать почти нечего. Наконец она устроилась около огня, где Криф расстелил на грязном полу одеяла. К ней подошел Лаоклейн.
– Мы останемся здесь до утра. Скоро ночь. Дождь будет лить еще долго.
Дара прислонилась к его плечу и молча кивнула. Она ощущала его теплое дыхание. В сладкой дреме она думала, что никогда не была так счастлива и никогда не будет, если его не будет рядом. Все богатства и удобства Англии не могут заменить трепетного волнения и ощущения безопасности, которые она получает только от его присутствия. Теперь она могла объяснить, почему в Чилтоне дни были такими длинными, а ночи такими одинокими.
Дикий кабан, которого убил Никейл, был жесткий и с душком, но Дара все равно им не пренебрегла, так как его долго готовили, а к тому времени, когда он был готов, она проголодалась. Все время, пока ела, она чувствовала на себе взгляд Лаоклейна, он касался ее волос, лица, она чувствовала его руку около своей спины, там, где он опирался на пол.