– Сена, по-моему, сейчас не этим надо заниматься, – неуверенно произнесла Тая, – пойдем отсюда, у меня нехорошее предчувствие… те… или тот, кто здесь был, наверняка вернется…
– Да, сейчас, – на всякий случай я тщательно осмотрела остальные фигурки, больше ни у кого не было ничего такого. Обувшись, я двинула на выход вслед на Таей, едва удерживая в руках тяжеленного пузана, в трясущейся руке подруги прыгал и скакал подсвечник.
Входная дверь была распахнута настежь, и резкий ночной ветер моментально затушил свечи. Тая швырнула подсвечник за забор, и мы бросились к калитке, она так же оказалась приоткрытой.
– И куда дальше? – Тая озиралась, силясь хоть что-то рассмотреть в чернющей мартовской ночи. Мы стояли на грязной проселочной дороге, слева гремела ветками чащоба, позади дом с «безвременно ушедшими из жизни», где-то далеко, справа, чернели другие дома, а впереди… впереди мелькнул тусклый свет автомобильных фар.
– Я же говорила, – выдохнула Тая, – возвращаются…
Не сговариваясь, мы брызнули в гремящую чащобу, и понеслись, не разбирая пути по замерзшей грязюке с остатками сугробов.
– Стой, – я затормозила, задыхаясь, – заблудимся!
Тая остановилась, привалившись к дереву.
– Надо вернуться назад и посмотреть, кто приехал, может, это и не… – я поставила статую на землю и вытащила из кармана украденные сигареты с зажигалкой.
– А кто? – Тая была на редкость спокойна, на свободе к ней вернулось самообладание. – Ты видела, какая здесь глухомань? Кто будет разъезжать тут так поздно в начале весны? Дачники? Дай и мне сигарету.
– Ты же бросила…
– Дай, говорю!
Пару минут мы молчали, жадно вдыхая сигаретный дым. Сигареты были незнакомой мне марки, но табак оказался прекрасным, крепким, с каким-то специфическим ароматом. Для меня они оказались слишком крепкими, голова закружилась, ноги стали ватными и очень захотелось уснуть где-нибудь в теплой постельке. Но, вместо этого пришлось плестись по бурелому, трясясь от холода и ветра. Вскоре я забыла про свои руки – пальцы, примерзшие к железному болвану, полностью утратили чувствительность. Я хотела предложить Тае понести пузана хоть немного, но передумала, подруга его сразу бы выбросила.
В кромешной тьме приходилось плестись практически наугад, я со своим топографическим кретинизмом давно потеряла всякие ориентиры, оставалась одна надежда на Таю… Внезапно деревья расступились и мы вышли к нашему дому с покойниками. Во всех окнах горел свет, и какие-то люди, ничуть не стесняясь своего присутствия, рыскали по комнатам. У забора стояла пустая иномарка.