— А тут красиво, — сказал я, любуясь через окно автомобиля окружавшим нас пейзажем.
— Не зря Гватемалу называют страной вечной весны, — отозвалась Кассандра, которую, как и меня, очаровала картинная красота гватемальской равнины...
С того момента как мы выехали из столицы, нам постоянно попадались навстречу группы туземцев, чьи яркие одежды так и бросались в глаза. Некоторые из них несли на себе сельскохозяйственные орудия или мешки с кукурузными зернами, однако большинство шло с пустыми руками. По мере того как мы углублялись в сельскохозяйственный район, количество бредущих вдоль обочины мужчин, женщин и детей постепенно увеличивалось, отчего создавалось впечатление, будто здесь проводится массовая эвакуация населения.
— Извините, — обратился я к таксисту, неряшливому метису, который за все время пути еще ни разу не раскрыл рта, — а куда идут все эти люди?
Таксист удивленно посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
— Никуда, сеньор, — ответил он.
— Как это никуда? — в свою очередь удивился я. — Что-то мне не верится, что они бредут вдоль дороги от нечего делать.
— А им действительно нечего делать, — ответил, тяжело вздохнув, таксист. — Большая часть из них — бедные арендаторы, которым землевладелец в этом году не выделил земельного участка, и им теперь нечем заняться и негде жить.
— Неужели никто не может хоть чем-то помочь этим людям? — простодушно спросил я.
— Разве что Бог, — ответил таксист. — Но он уже давно не заглядывал в Гватемалу.
Через полчаса мы наконец-таки прибыли в Текпан и, выйдя из машины на центральной площади, договорились с таксистом, что он будет ждать нас на этом же месте через три часа.
Город был застроен разнотипными одно- и двухэтажными домами из бетонных плит. Из их плоских черепичных крыш торчали ржавые железные прутья, а выкрашены эти дома были в самые разные цвета: серебристо-голубой, пронзительно-желтый, изумрудно-зеленый, темно-оранжевый, ослепительно-красный. По всей видимости, страсть гватемальцев к ярким цветам нашла свое отражение не только в их одежде. «Насколько этот город не похож на серые европейские города, в которых живут серые жители, облаченные в серые одежды», — подумал я.
Во всей архитектуре Текпана единственным исключением из парада зданий, покрашенных в насыщенно-яркие цвета, была стоявшая на краю площади белоснежная церковь, которая была самым высоким и, безусловно, самым красивым зданием города. Ее фасад был украшен двумя парами колонн, у вершин которых виднелись изображения каких-то неизвестных мне святых. Судя по сравнительно невысокой колокольне и каменным контрфорсам, конструкция церкви была рассчитана на то, чтобы выдерживать землетрясения.