– Мы вернемся, пойдешь с Олегом, понял?
– Да.
– А теперь спи.
Выйдя из квартиры, Апрель захлопнул дверь и быстро сбежал вниз по лестнице.
– А зачем нам в «Олимпийскую-деревню»? – догнал его Олег.
– Прекрати задавать вопросы.
* * *
Собрание совещалось долго и пришло к выводу, что перво-наперво пришельца следует узнать получше, выяснить его сильные и слабые стороны, после сделать вывод, как себя с ним вести.
– Возможно, его и следует ввести в курс дел, – подал голос пожилой господин с седой, голубоватой шевелюрой. – Хотя, если он не такой, как мы…
– Он вообще не такой, как мы, совершенно. Я его видел, я с ним общался и со всей ответственностью могу заявить, его появление в наших кругах может привести к крушению всей системы и переделу власти. Еще раз спрашиваю: нам это надо?
* * *
Пустые дороги, сонные дома… они быстро добрались до «Олимпийской-деревни».
Не доезжая до дома Артёма, Апрель приказал остановить. Выйдя из машины, он растворился в сумерках, насквозь пропитанных запахом сиреневых кустов. Взглядом он отыскал нужные окна и, оттолкнувшись от земли, легко взмыл в воздух. Поднявшись к седьмому этажу, он бесшумно опустился на балкон и посмотрел в окно. В серо-голубом рассветном мареве предметы казались гладкими, без острых углов. Апрель смотрел на Титруса, спящего на кровати, на Грэма, разместившегося на полу, на Артема, раскидавшего во сне руки… Затем так же незаметно покинул балкон, спустился вниз и пошел к машине.
– Домой, – сухо отрезал он, захлопывая дверь.
* * *
Проснувшись, Грэм не сразу понял, где находится. В окна лился прозрачный солнечный свет, майское утро было совсем по-летнему живым и ярким.
– Доброе утро, господа и дамы, – зевнув, потянулся Артём. – Как спалось?
– Очень хорошо, – сказал неправду Титрус, он смог заснуть только под утро.
– Нормально, – Грэм поднялся на ноги и принялся разминаться. – А где здесь можно совершить омовение?
– Омовение? – призадумался Артём. – Пожалуй, в ванной. Надеюсь, на вас не надо, юноша, поливать благовониями и делать массаж ступней?
Грэм молча посмотрел на него, взгляд его был тяжелым.
– Я шучу, – вздохнул Артём, – вы не понимаете шуток? У вас отсутствует чувство юмора?
– В данный момент отсутствует.
– Ладно, – вздохнул Артём, – идем, покажу, как все работает.
Пока он знакомил Грэма с сантехникой, Титрус успел одеться и причесаться. Он так нервничал, что решил обойтись без омовения и ограничиться лишь споласкиванием лица и рук. Он всю ночь пролежал, глядя в потолок и мысленно разговаривая с Апрелем. Он не укорял и не обвинял его, просто спрашивал раз за разом, почему он так поступил с Грэмом? Ведь юноша любил и уважал своего наставника, а он толкнул Грэма на противный его душе поступок…