– Да.
– Вот и прекрасно, отдыхайте, осваивайтесь. Я к вам, возможно, сегодня загляну, посмотрю, как вы устроились. Всего хорошего, до свидания.
* * *
Приложив ладони к перебинтованной ране, Грэм глубоко вдохнул и стал медленно выдыхать черед рот, направляя воздушный поток на свои руки. Возникло легкое красноватое облачко. Делая такие движения, будто скатывает это облачко в шар, Грэм прикрыл глаза и что-то беззвучно зашептал. Он раскрывал в своей душе все запрещенные Далем чувства: любовь, уважение, безграничную привязанность к Титрусу, всем сердцем желая помочь ему… Ладони будто обожгло и красное облачко стало наливаться изнутри яркой зеленью, на глазах превращаясь в шар. Вскоре в центре шара вызрела ослепительно белая искра. Грэм вытянул ее из шара и одним резким движением вогнал искру в грудь Титруса. Старика подбросило, затрясло, но Грэм не обращая на это внимания водил ладонью над его сердцем, будто втирал в кожу зеленый шар.
Спустя какое-то время веки Титруса задрожали, и он открыл глаза.
– Жжет… – прошептал он.
– Быстро пройдет, – Грэм ощущал безграничную усталость и какую-то безудержную детскую радость одновременно. – Зато теперь ты будешь жить, понял, отец?
Титрус слабо улыбнулся.
– Я бы водички попил.
– Погоди, тебе еще ничего нельзя, рана затянется, тогда принесу и попить, и поесть.
– Попали мы с тобой в историю…
– Ну, с кем не бывает, – краем простыни Грэм вытер испарину с его лба. – Главное, мы из нее выбрались.
– Это Апрель…
– Я знаю. Не волнуйся, отдыхай, набирайся сил.
– Спасибо, мой мальчик.
* * *
– Башка трещит, – Сергей налил в стакан воды из под крана и стал пить большими глотками. – Коньяк весь выпили?
– Еще бутылка есть.
– Доставай.
Сергей тяжело опустился на табурет и потер усталые красные глаза.
– Кофе у тебя имеется?
– Есть, сейчас сделаю, только у меня растворимый.
– Давай какой есть. Черт, как спать охота…
– Не поминай черта, – вздохнул Артём, – я в последнее время знаешь каким суеверным стал, ужас просто. Как закончится вся эта эпопея, всю квартиру иконами обвешаю, свечку зажгу, лягу под образа и буду лежать. И зеркало выброшу.
– Что за зеркало?
– Да есть у меня одно… волшебное.
В дверном проеме возник Грэм, его осунувшееся лицо было неестественно белым.
– Что там? – Артём замер с чайником, не донеся его до плиты. – Как он?
– Все хорошо, я сделал что мог, теперь ему нужен покой и какая-нибудь еда легкая, жидкая.
– У меня окорочек куриный в морозилке есть, – Артём поставил наконец чайник и зажег газ. – Мигом супчик сварганю, и ты тоже поешь. Ты садись, садись, а то у тебя такой вид, будто вот-вот свалишься.