Великий Человек обнаруживает себя в сновидениях. У каждого индивида есть свой Великий Человек, и, соответственно, имеются сновидения. Те, кто относится к своим снам серьезно и с должным вниманием, обдумывая их, пытаясь по секрету истолковывать их смысл и проверять их подлинность, достоверность, могут наладить более глубокую связь с Великим Человеком. Последний вознаграждает такого человека большим количеством снов более лучшего качества. Следующим обязательством для индивида является следование указаниям, получаемым в сновидениях, и воплощение образов сновидения в искусстве. [44]
Этот короткий абзац о Великом Человеке суммирует существенные элементы психологического отношения и переживания охотника-шамана. Охотник преследует Великого Человека; он охотится за бессознательными образами, которые открывают ему, кто он есть и что значит для него быть в собственной всеобщности.
Уделяя уважительное внимание этим образам, пытаясь их понять и действуя на основе своих выводов, мы развиваем более тесное взаимоотношение с внеличным и объективным центром личности, источником мудрости. Наши усилия вознаграждаются большим количеством лучших по качеству сновидений, и, соответственно, более глубинным раскрытием богатства психического. И, как мы уже видели, мы несем этическую ответственность — почитать то, чему мы учимся.
Наконец, в описании Наскапи существует один новый элемент. Это предписание, повеление дать творческое выражение сакральному, священному. Приведенный ниже рисунок охотника Наскапи, изображающий Великого Человека, поясняет, что Великий Человек является выражением целостности и завершенности, то есть психической интеграции. [45]
Мандалическое представление этого образа, символизирующее дифференцированность (многообразие) личности, формализовано геометрически с помощью четырех или восьмикратных элементов. Равновесие элементов, в свою очередь, выражает успокоенность, сдерживание и гармоническую интеграцию разнообразных и противоречивых аспектов личности — света и тени, духовного и земного, сильного и уязвимого. Круговая форма бережет внутреннее переживание множественности и единства, и ритмичности движения к центру и от центра. В широком смысле, мы видим в этой мандале сотворение центрального ядра и расцвет целостной личности.
Люди, следующие своей внутренней жизни, анализируя ее или нет, часто ощущают необходимость объективизации сновидения или видения с помощью живописи, скульптуры или другой формы творческого выражения.
Юнг, например, рисовал или вырезал на камне образы своего внутреннего переживания. Точно так же, как он зарисовывал мандалы еще до того, как постигал их полный смысл, Юнг начал сооружение своей Башни в Боллингене, не имея понятия, что это может быть, «конкретизацией» его собственного процесса индивидуации.