На следующий день проходил императорский смотр кораблей отряда, и хотя было очень жарко и душно, что несколько смазывало торжественность момента, ЕИВ со свитой на катере обошел все корабли, поднялся на каждый и произнес речь. Было видно, как тяжело императору в такой жаре подниматься по трапам, выглядел он бледным и уставшим. Взойдя на палубу ЕИВ поздоровался с офицерами и командой. Мы дружно ответили: "Здравия желаем, ваше императорское величество!". Затем он взошел на мостик и произнес речь, закончившуюся словами: "Желаю вам всем победоносного похода и благополучного возвращения на родину". На это команда ответила криками «ура».
На следующий день проводили показательные артиллерийские стрельбы по щитам, благо «Петербург» привез из Севастополя практические снаряды и мы могли тренироваться, не расходуя боевые снаряды. Отстрелялись на удивление неплохо, правда и дистанция была небольшая. ЕИВ остался доволен.
Минные же стрельбы не проводили, так как еще до выхода из Кронштадта приказано было все мины надводных и подводных аппаратов у броненосцев сдать в порт, а аппараты заглушить. А где успели, как у нас на «Сисое», демонтироваит и сами аппараты. Тогда же были сданы в порт и мины заграждения. При подходе к Порт-Саиду, "Полярная звезда" имея на борту ЕИВ, ВК Ольгу и свиту отделилась от отряда и ушла на северо-запад.
В Порт-Саиде простояли сутки, разменяли аккредитив на всю эскадру, кажется на 2 или 3 миллиона рублей, а затем с раннего утра по очереди пошли по каналу.
Тут вышла маленькая заминка: дело в том, что управление канала накануне прислало подробное расписание, когда какие суда должны сниматься и входить в канал. По расписанию выходило, что крейсера первые входят в канал в 5 ч. утра; однако, когда пришло это время, то отчего-то крейсера не шли. Флагманский штурман сейчас же счел долгом заявить, что это европейские державы решили с нами сыграть штуку — не пускать в канал, — и торжествующе заявлял всем на мостике, что он все это предвидел и говорил об этом.
В результате оказалось, что не европейские державы, а просто не успели к сроку убрать какую-то землечерпалку в канале, отчего и задержали нас на полчаса. Но нахал Осипов не смутился и тогда стал уверять, что он один только знает, что было крайне важно для кого-то задержать нас на полчаса, чтобы подготовить атаки в Красном море. Канал весь отряд прошел благополучно в сутки и, переночевав в Суэце еще одну ночь, пошел в Джибути по Красному морю.
Тут я должен привести в известность следующий крайне возмутительный факт. Мы знали, судя по инструкциям из Петербурга, что для охраны отряда по его пути по Красному морю наняты яхты — конвоиры и разведчики для отряда, крейсировавшие в море за несколько дней до вступления в вето отряда, и, которые затем, осмотрев вое бухты, доижны были, начиная с Суэца, конвоировать нас и охранять. Кроме того, по всем берегам Красного моря были будто бы разосланы специальные тайные агенты, чтобы следить, нет ли где японских миноносцев. Организатором всего был прислан какой-то г-н Стюарт, бывший консул Иокогамы. На самом же деле из конвоиров мы видели только один египетский пароходик, который и шел с нами, но не все Красное море, а только малую часть его, а затем ушел домой. Так что, по-видимому, вся эта, якобы охрана, стоившая правительству огромных денег, была мифическая, и, наверно, деньги ушли кому-нибудь в карман. Г-на Стюарта мы встретили, подходя к Джибути. Он шел на великолепной паровой яхточке и, встретя нас, поднял сигнал, что имеет важные вести. Отряд остановился, и г-п Стюарт прибыл к адмиралу с вестями, что в бухтах, которые мы уже давно прошли, ютятся японские миноносцы. Адмирал, конечно, не поверил ему и принял его так, что тот бомбой вылетел от него, говоря, что адмирал сумасшедший, не веря его якобы несомненным сведениям о неприятеле.