— Где тебя носило?!
Визгливо закричал он. Ответ не замедлили последовать. Отборным матом дочь послала старого надоедливого пердуна сексуально-пешеходным маршрутом, популярно объяснив папаше, что он — никто, и звать его — никак. Что срала она большую кучу на Якова, который уже перетрахал всех шлюх в округе. Что ей хочется жить, а не гнить заживо от сифилиса, поскольку папочкин любимчик Яшенька его гарантированно подцепит. И вообще, папаше стоит заткнуться и оставить её в покое, так как она взрослая девушка, и способна сама устроить свою судьбу. А пахену следовало бы оставить её в покое…
Выслушав речь дочери Мойша побелел, затем в его висках застучало, а на глаза накатила красная пелена бешенства… Он немного пришёл в себя, когда понял, что круглый предмет в его руках, который он собрался запечь в духовке, голова его Эсфири, которую он зарубил на месте топором, словно россиянский Раскольников…. Завыв, он аккуратно поставил голову на самое красивое блюдо, затем вытащил из кладовки канистру с керосином. Тщательно, не пропуская ни кусочка тела, облился горючим, открыл на плите газ, затем, подождав, пока кухня наполнится запахом, чиркнул зажигалкой…
Рабби Левин, новый верховный раввин Россиянии, занявший место исчезнувшего таинственно Бен Разара, вдруг застыл возле раскрытого окна синагоги. Ему отчего то вдруг стало тоскливо. С чего? Всё складывалось успешно. Его влиятельные друзья из Америки уже перегнали на таможенные склады в Москве очередную партию высококачественного афганского героина. И всё уже готово к тому, чтобы оптовики получили свои заявленные заранее партии. Рабби радовало, что день ото дня покупателей становилось всё больше и больше, заказы росли не по дням, а по часам. И это просто великолепно! Пусть как можно больше сгинет со света этих славян, этих аккумов! Пусть травятся, гробят своё здоровье, уничтожают друг друга в наркотическом угаре! Больше, больше! Как можно больше! И будут прибавляться деньги на его счетах, и возблагодарит рабби сам Яхве за благое дело уменьшения поголовья презренных, возомнивших себя равными НАСТОЯЩИМ, ИСТИННЫМ людям. Нет, немного придётся оставить… не будет же ивер сам пахать землю, добывать руду, плавить металл. Дело ивера — руководить, отдавать распоряжения. Для чёрной же работы есть гои… От дум его отвлёк тихий звук открывающейся двери.
— Кто там?
Он обернулся — на пороге стоял незнакомый ему человек. По виду — даже не россиянин, а цыган.
— Ты что ли Левин будешь?
— Я, добрый человек…
Мгновенно на лицо рабби наползла слащавая улыбка… Цыган — это хорошо. Наверное тоже решили пойти под его крыло. Ну ещё бы — властные структуры прикормлены. А если что — всегда можно напустить стаю нарков, готовых за бесплатную дозу содрать кожу с родной матери, если прикажет торговец смертью… Цыган криво ухмыльнулся, подходя поближе и склоняясь в низком поклоне. Больше ничего новый верховный раввин понять не успел — разгибая спину, барон выхватил из рукава длинный нож и одним умелым движением срезал остатки мужских гениталий. Левин взвыл от боли и неожиданности, но острое, словно бритва лезвие уже двигалось от низа живота к горлу, легко вспарывая живот и вываливая внутренности наружу…