– Многая лета, многая лета… – неожиданно запел один из пророков, но дрессировщица крокодилов угомонила его ударом по шее. В толпе низушков завозились, кто-то выругался, а кто-то еще схлопотал плюху. Гардения Бибервельт взвизгнула, потому что допплер Тельико наступил ей на платье. Медиум женского пола начал всхлипывать, совершенно без всякого повода.
– Еще минута, – сквозь зубы прошипела Йеннифэр, мило улыбаясь и стискивая в руке букет, – Еще минута, и меня удар хватит. Пусть все наконец начнется. И пусть все наконец кончится.
– Не вертись, Йен, – рявкнула Трисс. – Шлейф оторвется!
– Где гном Шуттенбах? – прокричал кто-то из поэтов.
– Понятия не имеем! – откликнулись хором четыре девицы.
– Так пусть его кто-нибудь поищет, холера! – заорал Лютик. – Обещал нарвать цветов! И что? Ни Шуттенбаха, ни цветов! И на кого мы похожи?
Толпа у входа в часовню забурлила, и на середину выбежали, тонко крича, обе посланные на озеро дриады, а за ними ворвался Локи; с него капала вода и тина, из раны на лбу текла кровь.
– Локи! – крикнул Крах ан Крайт. – Что случилось?
– Мааамааа! – надрывалась Кашка.
– Que'ss aen?
– Браэнн подбежала к дочерям, совершенно потрясенная, в волнении переходя на диалект брокилонских дриад. – Que'ss aen? Que suecc'ss feal, caer me?
– Перевернул лодку… – выдохнул Локи. – Возле самого берега… Страшный, ужас! Я стукнул его веслом, а он перекусил, перекусил весло!
– Кто? Что?
– Геральт! – прокричала Браэнн. – Геральт, Мона говорит, это cinerea !
– Жряк! – гаркнул ведьмак. – Эскель, лети за моим мечом!
– Моя палочка! – вторил ему Доррегарай. – Радклифф! Где моя палочка?
– Цири! – продолжал Локи, отирая кровь со лба. – Цири с ним бьется! С чудищем!
– Зараза! У Цири нет никаких шансов одолеть жряка! Эскель! Коня!
– Подождите! – Йеннифэр сорвала диадемку и шваркнула ее о паркет. – Мы вас телепортируем! Так быстрее! Доррегарай, Трисс, Радклифф! Дайте руки…
Все примолкли, а потом громко загалдели. В дверях часовни стоял король Хервиг, мокрый, но невредимый. Рядом с ним возник молоденький мальчик с непокрытой головой, в блестящий доспехах странной конструкции. А за ними вошла и Цири – грязная, растрепанная, с Гвеиром в руке. С нее капала вода, через щеку, от виска до подбородка, бежала глубокая, паскудного вида рана, сильно кровоточащая даже сквозь прижатый к лицу оторванный рукав рубашки.
– Цири!!!
– Я его убила, – невнятно сообщила ведьмачка. – Развалила башку.
Она пошатнулась. Геральт, Эскель и Лютик поддержали ее, подняли. Цири не выпустила меча.
– Снова… – простонал поэт. – Снова прямо в лицо… Что за сволочное невезенье у девчонки…