– Нет, – ответил Хасан, – это слишком опасно. Нам нельзя ждать даже до утренней молитвы. Он может быть в сговоре с демонами ада. Если эти твари придут освобождать его, они схватят нас и убьют. Мы не можем терять ни минуты!
Повернувшись к пленнику, Хасан в третий раз за ночь схватился за рукоятку сабли. Он заметил, что узник смотрит ему прямо в глаза. Потом бедолага поднял голову и воздел руки к небу. Эта была его последняя молитва. Хасан взмахнул саблей. Клинок сверкнул в воздухе… Через мгновение все было кончено.
Закрыв глаза, Хасан перевел дух.
«Хвала тебе, Аллах! Свершилось! После стольких лет…»
Когда он взглянул на стражников, то с удивлением увидел, что те прижались к стене, как дети во время землетрясения. Их неподвижные взоры были прикованы к покойнику. Ни один из них не шевельнул пальцем, чтобы убрать его отсюда.
– Болваны! – зарычал Хасан. – Что вы стоите как истуканы и пялитесь, будто сейчас у него из глотки выползет змея? Этот негодяй получил по заслугам. Кто знает, что он мог натворить еще?
– Ваша правда, господин, – сказал один из стражников. Другой стоял в оцепенении. Над его верхней губой поблескивали капельки пота, глаза были широко раскрыты, будто он окаменел. – Но этот… этот…
– Что еще? – вскричал Хасан. – Живо убрать его отсюда!
– Господин, как нам его…
– Болваны! Вам объяснить, как это делается?
Один берет за туловище, другой…
– Но, господин, смотрите сами! Его лицо! Вы только посмотрите на его лицо!
Хасан закатил глаза. Послали же ему на голову этих тупых солдафонов! Никого сообразительнее не нашлось в городской страже?
Он двинулся в угол, куда откатилась голова, и, наклонившись, всмотрелся в лицо. Глаза убитого были широко раскрыты, как это обычно бывает после казни. Но не это поразило Хасана. Он понял, от чего пришли в ужас стражники: убитый смотрел ему прямо в глаза, но в этом взгляде не было ни гнева, ни укора. Наоборот, он выражал удовлетворение и облегчение. Более того – радость.
– Уберите его отсюда, – прохрипел Хасан, схватившись за горло, – воротник давил ему шею. Он выпрямился и ощутил свинцовую тяжесть в плечах. – Возьмите мешки, если боитесь до него дотронуться. Отнесите за городские ворота. Труп надо тайно сжечь, а пепел развеять по ветру. – Солдаты не шевельнулись. – Клянусь бородой Пророка, это приказ! – Хасан рычал так, что дрожали стены ветхого дома. – Если сейчас же не выполните мой приказ, я велю вас выпороть.
Угроза подействовала. Стражники сдвинулись с места. Один из них куда-то побежал и вскоре вернулся с двумя мешками, в которые они, бормоча молитвы, сложили останки убитого. Хасан стоял, опершись о стену, и безучастно глядел на происходящее.