– «Порше», – вставила Сара. – Мама, что произошло?
– Он слишком быстро сворачивал на бульваре Сан-сет. – Сара слышала, что мать на пределе. – Врезался в столб. У него сломана нога и порезы на лице, один – глубокий.
– Но с ним будет все в порядке? Нога срастется?
– Да. Сейчас он спит.
Сара улыбнулась воспоминанию детства. Когда они с братом были маленькими и болели – пусть даже серьезными болезнями, – стоило им только заснуть, как родители начинали считать, что дело пошло на поправку.
– На лице, возможно, останется шрам, – добавила мать. – На щеке.
Слезы уже позади, подумала Сара, мать их выплакала и сейчас недоумевает, почему стала похожа на высохший колодец. Ее собственные слезы еще не подступили к глазам, только поднимались, но до открытия шлюзов времени оставалось совсем немного.
– Я вылечу к вам сегодня же, – сказала она. – Когда Марк проснется, скажи ему, что я люблю его. И попроси его не бегать на танцы до моего приезда.
В аэропорту ей были бы рады пойти навстречу, но единственное свободное место на прямой рейс до Лос-Анджелеса в два часа было в первом классе, так что, протягивая в окошко кассы кредитную карточку, Сара подумала, что лимит ее уже исчерпан. Не складывая, она кое-как побросала свои вещи в сумку, застегнула «молнию» и только потом вспомнила, что нужно позвонить Энтони. Мысль о нем оказалась где-то на задворках – так, смутный образ мужчины, с которым была когда-то знакома. Перед глазами у нее было лицо Марка. Она вспомнила покупку «порше» – черного, с серым салоном. Они мчались по прибрежной автостраде в Малибу, и Марк рассказывал о своей мечте стать партнером в юридической фирме, где он к тому времени проработал уже два с половиной года.
– Лучше бы тебе им стать, – поддразнила брата Сара. – Иначе за машину не расплатиться.
Миновав пирс, они остановились и вышли на обочину полюбоваться серфингом – крошечные фигурки на досках с непередаваемым изяществом скользили по бирюзовым волнам.
– Мне всегда хотелось научиться серфингу, – вздохнула Сара.
– Вот как? Тогда тебе придется в оба глаза следить за акулами.
Она помнила, что при этом Марк выразительно подмигнул.
– Акул я не боюсь, – заявила тогда Сара. – Меня больше пугают молодые люди, разъезжающие в «порше». Особенно когда им вздумается на скорости перестроиться из одного ряда в другой – в прямом и переносном смысле.
Так что же, именно это и случилось? Слишком быстрый маневр? Или наоборот – не перестроился, когда должен был это сделать? В мыслях она мчалась по шоссе на бешеной скорости, срезая повороты, торопясь предотвратить то, что уже не изменишь, стереть с пленки звук удара, хруст бьющегося стекла.