— Очнулся? Пить хочешь?
— Хочу… Если можно…
— Нужно. Я тебе и курочку зарезала, бульончик сварила. Сейчас принесу. В печке стоит, тёплый ещё.
Она подхватилась и умчалась в другую комнату. Через несколько мгновений появилась вновь, уже в телогрейке и с чугунком в руках.
— Сейчас мы тебе поможем… Сможешь сидеть?
— Должен…
Неожиданно сильные руки легко приподняли могучий торс лётчика и подоткнули под спину целую кучу подушек. Сразу стало легче. Затем ко рту поднесли ложку с ещё дымящейся едой. Владимир запротестовал:
— Зачем вы, я сам… Не так уж я и плох…
— Сам, так сам. Я помочь хотела…
Хозяйка положила чугунок ему на колени и сделала движенье, чтобы встать со стула, но Владимир успел ухватить её за руку.
— Чего?
— Вы не обижайтесь. Просто я подумал, что вы весь день по хозяйству, да ещё я вам на голову свалился. Вот и хотел, чтобы вы отдохнули…
Насторожённое выражение исчезло с её лица, она вздохнула и присела обратно на стул.
— Ладно. Ты ижь давай. Тебе надо сил набраться. А поутру дед Василь прийде. Побачит тебе. Да и ногу на мэсто поставит…
— А кто это, дед Василь?
— Та знахарь наш. Дохтура в нас немае, вбили нэмци, вот диду и лечит, коли може… Вин правильный. Не выдаст… Ладно. Поижь — поставь казанок у койци. Ось тоби поганое ведро, нужду справишь, та крышкой прикрой, шоб не воняло. Споняв?
— Понял…
— А я спати пиду…
Хозяйка вновь поднялась и устало потянулась, затем пошлёпала к выходу из комнаты.
— Спасибо вам…
Она обернулась уже в тёмном проёме:
— А? Та не за што… Ти ж летун, нимцев бьешь. Тоби кормить можно…
— А зовут вас как, хозяйка?
— Та люди Дариной кличут. Спи, летун…[15]
Она ушла. Было слышно, как скрипнула щеколда на двери, затем зашуршало одеяло, и Владимир принялся за трапезу. Быстро опорожнил горшок, поставил его у изголовья деревянной кровати, затем осторожно, старясь не греметь, справил нужду и прикрыл ведро крышкой. А после уснул неожиданно крепким сном. На широкой деревянной стойке в ногах лётчика сидел чёрный здоровенный кот и смотрел на раненого хозяина загадочным взглядом зелёных глаз…
Глаза майора уже просто слипались от усталости. Ещё бы — почти шесть часов за рычагами! Зато дал механику выспаться и отдохнуть. Теперь его очередь вести машину… Александр едва успел рвануть рычаги и затормозить машину — прямо на дороге стоял человек в папахе и кожаном пальто с поднятой рукой. Щёлкнул стопор люка, майор высунулся наружу.
— Кто такие?
— Отдельный танковый батальон тяжёлых танков шестого кавкорпуса. Приданный.
— Сам вижу, что тяжёлых. Генерал Рыбалко.
Рука сама подлетела к виску.