Дети, оборванные, одичавшие. Зубы блестят, как ножи. Искаженные лица сплошь в струпьях и язвах. Солдат лежит на спине, горло его взрезано, широко раскрытый рот словно застыл в последнем крике. Как забыл сказать Экклезиаст: есть время жрать и время быть сожранным.
— Бонн.— В голосе Молли звучала какая–то опасная нежность.— И ты, Питер, достойный его питомец. Ну а как иначе? Наша 3–Джейн, она теперь баба тертая и не пустит к себе через черный ход первого встречного–поперечного. Вот Уинтермьют и раскусил тебя. Утонченнейший вкус — если, конечно, твой вкус вообще можно назвать вкусом. Демонический любовник. Питер.— Она зябко поежилась.— Как бы там ни было, ты уговорил ее впустить меня. Премного тебе благодарна. А теперь мы устроим на лужайке детский смех.
И Молли ушла — даже, несмотря на боль в ноге, почти убежала — из детства Ривьеры. Она вынула игольник, отщелкнула его магазин, сунула в карман и заменила другим. Зацепила пальцем ворот мимикрирующего комбинезона и одним движением, словно гнилой шелк, раскроила жесткий поликарбон до самой промежности. Затем высвободила руки и ноги; падая на пол, лохмотья сливались с темным искусственным песком.
Только теперь Кейс услышал музыку. Музыку, совершенно ему не знакомую — рояль, валторны, и никаких других инструментов.
Вход в мир 3–Джейн не закрывался дверью. В стене туннеля открывалась пятиметровая брешь, и неровные ступеньки широким полукругом плавно вели вниз. Голубой полумрак, мелькание теней, музыка.
На верхней ступеньке Молли остановилась. В правой ладони — ребристая рукоятка.
— Кейс.
Она поднесла левую ладонь к лицу, улыбнулась, чуть тронула ее влажным кончиком языка. Симстим–поцелуй.
— Пора.
Теперь в левой ее ладони очутилось что–то маленькое и тяжелое; положив большой палец на крошечный рычажок, Молли двинулась вниз.
Ну еще бы чуть–чуть. Все было сделано почти верно. Почти. Входила она правильно, хорошо. Хватка. Чтобы почувствовать хватку коллеги–ковбоя, Кейсу было достаточно взглянуть, как сидит тот за декой, как бегают пальцы по клавиатуре,— вот и у Молли чувствовалась та же отточенность каждого движения И она собралась перед входом (перед выходом? на сцену?) — собралась, несмотря на мучительную боль в ноге, вошла в логово 3–Джейн, как к себе домой (кто же это, правда, входит к себе домой с оружием в руке?). И держала она это самое оружие с заученной небрежностью какого–нибудь бретера времен регентства — локоть на бедре ствол слегка покачивается из стороны в сторону.
Типичнейшее представление, нечто вроде солянки из сотен мордобойных фильмов — дешевки, на которой вырос Кейс и, видимо, она сама. Он мгновенно почувствовал, что сейчас, в эти секунды, Молли — квинтэссенция всех этих крутых киногероев — и Сони Мао из старых боевиков, и Микки Тиба, и так далее, вплоть до Иствуда и Ли.