Но это все — лирика. Шагаю это я по Чите, сапоги поскрипывают, ордена-медали — позвякивают, встречным глаза слепят. Хорошо!
На вокзал пришел, а тут как раз проезд на Харбин стоит. А мне — чего ждать? Литер — выписан, справка из госпиталя — в бумажнике, жалование мое офицерское вместе с наградными выдали, да еще и от деда деньги пришли, получены, а багажа у меня и вовсе нет. Билет выправил и здравствуй Маньчжурская сторона! Колеса стучат, поют, и на душе у меня песня. Чего мне бояться? Я ж еще в госпитале услыхал, что кампания заканчивается и что я, вернее всего, в бои снова не попаду. Считай, дешево отделался. Пройтись что ли в вагон-ресторан, освежиться? Коньячком…
В ресторане почти нет посетителей. Пожилой чиновник с землистым лицом сидит за чаем и газетой, степенный купчина чинно приканчивает селянку по-славянски, и молодая женщина скромно сидит в углу с тощей яичницей. Я бросаю на нее взгляд победителя: еще бы, офицер-душка, георгиевский кавалер, гроза дамских сердец. Громко заказываю половому коньяк, лимон с шоколадной крошкой и дорогие папиросы. Все появляется в один момент — здесь солдат русской армии не просто уважают, а чтят, как спасителей от желтых дикарей.
После пятой рюмки я уже по-хозяйски окидываю взором вагон. Чиновник ушел, купчина — тоже, а девушка так и клюет свою незамысловатую трапезу. Худенькая, почти нездоровой худобы, она теперь кажется мне привлекательной и достойной осады. Я подзываю полового:
— Вот что, любезный, шоколад у вас имеется.
— Как же-с, какого изволите?
— Миньон есть?
— Имеется, эйнемовский-с, полтора рубля коробка-с. Прикажете?
Я показываю на сидящую в уголке посетительницу и тихо говорю:
— Вон ей принеси пару коробок и полбутылку… какое вино у вас послаще?
— Шемаха-с имеется, мускат, кагор…
— Полбутылку Шемахи
— От кого сказать-с?
— Это лишнее.
— Цветов не прикажете ли?
— А есть? Давай!
Официант исчезает. Через минуту мой заказ появляется вместе с букетом фиалок на столике незнакомки. Она протестует:
— Чтой-то? Я не просила. Да у меня и денег таких нет!..
— Не извольте беспокоиться, все оплачено-с.
Глазами ловкий малый должно быть показал ей на меня, да и в ресторане нет никого, кто мог бы оплатить такой подарок. Молодая женщина вспыхивает:
— Стыдно Вам, господин! А еще офицер. Я не из таких!
Вот это номер! Да что я такого сделал?!
— Да позвольте, сударыня, я не хотел Вас обижать. Просто мне стало одиноко, вот я и хотел предложить Вам разделить компанию. До Харбина целые сутки, что одной-то мыкаться?
— Слыхали мы такое! — она вся кипит от негодования. — Компанию разделить, да еще чего! Коли Вам конфектов своих не жаль, так я их дочке снесу.