Дрофа стояла у костра, который уже совсем прогорел, потому что она позабыла его вовремя покормить, и мрачно смотрела в землю.
— Видела? — спросила она меня, так и не подняв глаз. Я сказала:
— Ну и ну!
— Дурной знак, — проговорила она, сплюнув через левое плечо, — говорю тебе, дурной знак. Теперь жди беды.
Я ей поверила — уж она-то отлично понимала, что к чему. Не то, что пришлые.
* * *
Вскоре Диана сдержала свое обещание, хотя я ее и не просила; как-то после занятий подошла и спросила, не хочу ли я посмотреть на чужие земли с птичьего полета. Я сказала — да, разумеется, хочу, и она отвела меня в другой Дом, с плоской и низкой крышей — посреди пустой комнаты стоял точно такой же экран, как мой, только гораздо, гораздо больше, и то устройство, которое называлось «пультом» было еще сложнее. Видно, если пришельцы что-то вобьют себе в голову, то это уж навсегда; там уже сидел один из кочевых — тот, что называл себя Кожаном. Похоже, у Звездных Людей все же хватало ума не сводить своих пленников вместе, но зато они упорно подстраивали все так, что я то и дело натыкалась то на одного, то на другого. Вот и сейчас — Кожан уже сидел в кресле, как будто так и надо. Я сделала вид, что его не заметила, он тоже. На лице Дианы, которая смотрела на нас с какой-то странной надеждой, отразилось разочарование. Потом, видно поняв, что с нами каши не сваришь, она, ни слова не говоря, уселась рядом, и экран засветился; я увидела бурое, чуть зеленоватое полотнище и только потом поняла, что это степь, еще не раскрашенная яркой весенней зеленью. Овраги и реки лежали на ней, точно складки ткани, а Диана, нажимая на эти их кнопки, заставляла картину на экране двигаться — сначала мне даже показалось, что мы сами плывем над землей, точно Города Мертвых или дикие гуси.
Картина эта меня так захватила, что я даже забыла про кочевого, зато Диана посматривала на него с гордостью, точь в точь как мать смотрит на своего малолетнего придурка, который начал ходить.
— Теперь попробуй ты, — сказала она.
И отодвинулась, а он, наоборот, довольно лихо начал передвигать эту картинку — сначала там было все то же самое, потом я увидела животных, проносящихся по равнине, они казались совсем маленькими, но потом я поняла, что такими их делает расстояние — это были сайги, и они мчались по степи, подпрыгивая, как тряпичные мячики.
Окраска степи все менялась — зелень уступала место ржавчине, и что-то там, на плоской равнине, блестело, отражая солнце; я-то подумала, было, что это вода, но Диана сказала, что это соль — высохшие озера соли, воздух над ними прогревался и дрожал, а дальше раскинулось целое море воды, нестерпимо сверкающей на солнце — я уже поняла, что там все не так, как надо и спросила Диану, неужели это тоже соль. Она сказала — нет, это мираж, и, натолкнувшись на мой удивленный взгляд, пояснила: это бывает, когда очень жарко, воздух блестит, точно вода. Я поняла — у нас тоже в самый разгар летнего зноя можно увидеть что-то в этом роде; призрачное море, которое отодвигается по мере того, как ты приближаешься к нему. Но у нас-то это бывает летом, да и то редко…