Я оперативно оделся и пулей побежал к входной двери. Уходя, я слышал вопли Викиного папы:
— Как ты смеешь, два твоих прадеда были замучены этими гоями! Такой хороший мальчик, Давидик полгода за тобой ухаживал, а ты над ним только издевалась! И вот, привела в дом нациста, да из-за этой свастики, что у него на груди, нас тысячами отправляли в печи! Сука ты последняя! Всю нашу семью опозорила! Все, забираю из института документы и, на следующей же неделе отправлю тебя к тете Соне в Хайфу!
В ответ на это Вика, что-то ответила ему тихим переходящим в нервный шепот голосом. По себе я знал, что такой голос означает крайнюю степень раздражения. А характер у Вики был не подарок.
После Викиных слов папа вообще перешел на нечленораздельный визг, и я поспешил покинуть территорию вражеского лагеря.
Вечером, часов в десять раздался звонок в мою дверь. На пороге стояла Вика с двумя спортивными сумками.
— Меня из дома выгнали, можно у тебя пожить? — виновато и устало спросила она.
— Конечно. Места хватит, вдвоем веселее. Что дома совсем пиздец?
— Да, меня поставили перед выбором или на год уехать на перевоспитание к родственникам в Израиль или уйти из дома. Мой папа упрямый, если что-то решил его никто не переубедит, но я такая же, в него пошла.
— Ну что ж, поживем гражданским браком, где наша и ваша не пропадала.
Вика, молча, пошла, разбирать сумки в комнату.
— Это я самое необходимое собрала, за остальным позже заеду. У тебя похавать что-нибудь есть?
— Макароны, сосиски, пиво, овощи.
— Решил сегодня по деликатесам вдарить? Я в ванную пойду, после мытья чего-нибудь нам приготовлю, надо же, в конце концов, отпраздновать мое первое волевое решение.
С этими словами, накинув на себя мой старый махровый халат, Вика пошлепала в ванную. Только я прилег на диван с бутылкой кефира, как раздался звонок в дверь. Кого там еще несет?
— Кто там?
— Открывай партайгеноссе! Пришли твои белые камрады, пива чешского принесли. — раздался за дверью голос Пса, моего старого друга по нашей группировке. Да, кому Вику показывать не стоило так это ему. Веселый парень, Пес, был самым яростным антисемитом из всех моих знакомых. Его отца, талантливого ученого, в свое время серьезно подставил один еврейский профессор, присвоивший себе результаты его научных изысканий. После чего Пес питал ко всем иудеям почти животную ненависть.
— Держи, братан, — сказал Пес и протянул мне ящик «Старопрамена». — Позырим Лигу чемпионов, сегодня «Селтик» с турками играет. Надеюсь, шотландцы впердолят черножопым. Закусь-то у тебя найдется?