С полдюжины фанаток сидели на высоких табуретах перед стойкой дешевой закусочной, куда я вошел. Девчонки не обратили на меня ни малейшего внимания, слишком занятые взаимными признаниями в любви, которую они испытывали к Фрэнку Синатре. Я тоже не обратил на них внимания, так как был слишком обеспокоен.
Запершись в телефонной будке, я набрал номер Киллиано. Мне любезно сообщили, что в настоящий момент его нет дома, но его можно отыскать в муниципалитете, и дали номер.
Бросив еще одну монетку в пять центов, я позвонил в муниципалитет. Секретарь поинтересовалась, кто звонит.
– Ваш шеф проинформирует вас об этом, если сочтет нужным, – сказал я. – Соедините меня с ним, и побыстрее. Это весьма срочно.
Подождав некоторое время, я услышал масленый голос Киллиано.
– Это Кейн, – торопливо сказал я. – Немедленно верни девушку, или я устрою такое побоище, которое навеки войдет в историю города как одна из самых черных страниц. И я не шучу. Я сыт по горло тобой и твоей бандой. Время шуток прошло!
– Ты так думаешь? – проскрипел Киллиано. – Прекрасно! Мне это тоже надоело. Уондерли призналась в соучастии в убийстве Херрика и обвинила в этом тебя. Она подписала соответствующие документы. Что ты на это скажешь? Дело в шляпе, и, видит Бог, тебе придется несладко. Я отдал приказ, чтобы тебя задержали живым или мертвым…
– О'кей, Киллиано! Ты сам напросился на это. Я не успокоюсь, пока не поимею твою шкуру и не прибью ее к дверям твоего дома. И никто не сможет меня остановить!
Я повесил трубку и вернулся к Тиму Дувалу, ожидающему меня в потрепанном «Меркурии».
– Она в тюрьме, – сообщил я, влезая в машину и садясь рядом с ним, хлопнув дверцей. – Мерзавец сказал, что она во всем призналась.
Он обеспокоенно глянул на меня.
– И что мы будем делать? – спросил он, трогаясь с места.
– Для начала вернемся к тебе, – сказал я, прикуривая и стараясь унять дрожь в руках. – Нужно подумать, как ее вытащить оттуда. Это достаточно трудно, но меня ничто не остановит до тех пор, пока девушка не будет на свободе.