– Послушай, Надя, – сказал Вольфганг Бластинг, – ребята помогут тебе усадить фрау Бартель и Харденберга в машину.
– Они полицейские?
– Это люди из моего отдела. Ты отвезешь обоих пострадавших в ближайшую больницу.
– Почему они позволили Цуркойлену сбежать?
– Надя, я что, обязан тебе это объяснять? Делай то, что я тебе говорю. Харденберг должен рассказать врачам, что на них кто-то напал во время вечерней прогулки. Что-то в этом роде. Он что-нибудь придумает.
– Я хочу уйти отсюда.
– Надя! – твердо сказал Вольфганг Бластинг. – Возьми себя в руки, черт побери! До сих пор у тебя были крепкие нервы. Только человек с крепкими нервами мог дать Михаэлю водяной пистолет. Его чуть удар не хватил, когда он заметил, что у него в руке. Но вы оба были великолепны. Так что ты и с этим справишься. Теперь передай трубку Шнайдеру.
Шнайдер сказал Вольфгангу, что может сам доставить Харденберга и фрау Бартель в ближайшую больницу. Вольфганг Бластинг был против. Шнайдер смирился, закончил беседу и объяснил своим коллегам, что шеф нуждается в них, чтобы закончить дело. Затем он обратился к Сюзанне, похвалил ее за смелость и выдержку, а в конце передал ей приказ Бластинга:
– Я буду сопровождать вас вплоть до клиники. Если появится проблема, сигнальте ближним светом.
Хельга даже не пошевелилась, когда двое мужчин подняли ее с дивана и понесли к гаражу. Харденберг с помощью Шнайдера поднялся на ноги, посмотрел на Сюзанну полным ненависти взглядом и позволил вывести себя на улицу. Мужчины осторожно уложили Хельгу на заднее сиденье темно-синего «мерседеса». Шнайдер помог Харденбергу сесть на место рядом с водителем, сунул в руку Сюзанне ключ зажигания и пошел к зеленому «гольфу» Хельги. Его коллеги отправились на стройплощадку напротив. Очевидно, там находилась их машина.
Когда Сюзанна села за руль, Филипп Харденберг процедил сквозь зубы:
– Если она умрет, тебе тоже не жить.
Сюзанна поняла, что он, как и все остальные, принимает ее за Надю. Филипп Харденберг был вне себя от ярости, говорил без остановки, как будто только и ждал этого момента, и рассказывал ей вещи, которые, пожалуй, не доверил бы никому, кроме Нади.
У Сюзанны хватало мужества ехать позади «гольфа» и слушать Харденберга. Несколько раз ей хотелось остановить Шнайдера световым сигналом, потому что порой ей казалось, что она больше не сможет вынести ни секунды. И в то же время она понимала, что Харденберг не станет повторять эти слова ни перед Шнайдером, ни перед кем-либо другим.
– Во всем виновата твоя проклятая благотворительность, – шипел Харденберг. – Вечно строишь из себя добрую самаритянку. Сначала бедный студент, потом эта идиотка. Я никого не забыл? Ах да, еще был гениальный изобретатель, которого ты облагодетельствовала. Такие людишки на коленях перед тобой готовы ползать, едва им перепадет кусок. Тебе ведь это нравится, правда? Время от времени делаешь добрый поступок и можешь чувствовать себя святой.