Потом мысли уплыли в прошлое. Далеко, в ее другую жизнь…
«Не ходи, Спирр. Будет беда. Я знаю это».
Охваченный яростью, он выдернул руку из ее ладоней.
— Они убили моего дядю, Нинья. Ранили прямо у меня на глазах. Я не обрету покоя, пока не отомщу.
Будучи Ниньей, она слишком боялась потерять его, и не стала давить. Она всегда во всем подчинялась ему. Он был ее мужем. Но женское сердце знало, что он собирается запустить в движение такие материи, которые нельзя будет изменить.
И оказалась права.
И также она знала, что сегодня ночью он, так или иначе, разрешит конфликт.
Что, если она потеряла Тэлона?
Она не могла перенести мысль об этом даже больше, чем мысль прожить свою жизнь без него.
Саншайн оглядела свой чердак, все знакомые вещи.
Со дня развода с Джерри ее волновала только карьера и искусство.
Теперь, когда она осталась одна со всем этим хламом, это уже не казалось таким важным.
Искусство не обнимало ее ночью. Оно не смешило и не соблазняло ее, не заставляло ее тело гореть от страсти и дрожать от оргазма. Оно не двинуло кулаком в нос Джерри так, что тот отлетел.
Только Тэлон сделал это.
Только Тэлон мог бы так поступить.
Взгляд остановился на Снупи-диспенсере, и из глаз хлынули слезы.
— Я не могу позволить ему уйти.
Если бы только знать, как удержать его.
Зарек сидел в темном углу гостиной, прислушиваясь к звукам пробуждающегося города. Прошедшей ночью он должен был спать, но не мог обрести мира в себе.
Зазвонил телефон.
Ответив, он услышал Диониса.
— Ты готов к сегодняшней ночи?
Прежде чем ответить, Зарек глотнул водки.
— Я всегда готов стать причиной неприятностей.
— Хорошо. Так как Тэлон теперь на попечении Стикса, нам потребуется немного больше усилий, чтобы подготовиться к ночи. Мне нужно, чтобы ты увел Саншайн подальше от Кельта и доставил ее ко мне. В одиннадцать тридцать она должна быть на складе. Сейчас отдыхай и готовься убить Тэлона и Валериуса.
Это он мог бы сделать без проблем.
— Как насчет Ашерона?
— Оставь его нам, — связь прервалась.
Зарек отбросил сотовый и снова вернулся к водке. Он отпил из бутылки уже три четверти. Жаль, что Темные Охотники не могут напиться. Они не могли даже впасть в оцепенение. Единственное удовольствие — человеческая кровь.
Закрыв глаза, он вспомнил женщину, которую попробовал вчера. Она была полна страсти, смеха, даже любви. Там, в течение короткого времени, он испытал что-то другое, кроме боли, которая окутывала его.
Опершись затылком о стену, он прикончил водку, позволив ей спалить горло до тла.
И сидя там в одиночестве, он не мог удержаться от мысли, какова была бы на вкус Саншайн…