Но никто никогда не смог бы создать или повторить ауру, столь интенсивную. Ее можно почувствовать только во плоти.
С каждым шагом, приближавшим его к ней, ее сердце начинало биться все тяжелее. Этот мужчина был чрезвычайно мужественен. И самый лучший из всех.
Его сила, его грубый животный магнетизм… зажигал ее кровь.
Он был таким красивым прошлой ночью в ее кровати, но в вертикальном положении и в сознании он был совершенно неотразим.
— Знаете, Тэлон, — произнесла она, прослеживая линии его идеальных мускулов пристальным взглядом, — полотенца на вас смотрятся действительно здорово. Выйдете на улицу вот так и сразу создадите новый стиль в моде.
Удивленная улыбка приподняла уголки его губ.
— Вы всегда говорите все, что приходит вам в голову?
— По большей части. У меня есть мысли, которые я держу при себе. Меня это не беспокоит и я могла бы говорить все обо всем, но однажды моя соседка по комнате в колледже взяла и позвонила в психушку. Знаете, у них действительно белые халаты.
Тэлон выгнул бровь, ощутив ее искренность. Это был правдивый рассказ. Женщина, конечно, была эксцентрична, но ей было далеко до психа.
Хорошо, может быть не так далеко.
Она потянулась к его нетронутому «завтраку» и взяла так называемую сдобу, в которой проглядывали блестящие маленькие частички, которые даже он не смог опознать.
— Вы все еще не съели ваш кекс.
Да, правильно. Он еще не сгрыз свои ботинки, но скорее будет пировать одним из них, чем есть то, что у нее в руке.
— Я не хочу есть.
По крайней мере, не пищу.
Она бросила кекс на стойку, и у него вырвался вздох облегчения. Ее брови нахмурились, она потянулась и коснулась его торквеса. Ее пальцы коснулись его шеи, вызывая озноб и кое-что другое в его теле.
— Это настолько красиво. Я всегда хотела торквес, но никак не могла найти тот, что подходил бы мне, — она провела пальцем по голове правого дракона. — Вы из Шотландии?
— Не совсем, — ответил он, следя за тем, как она изучает вещицу, подаренную теткой в день его свадьбы.
И он, и Нинья получили от нее одинаковые торквесы. Он не знал, что заставляло носить его до сих пор, разве что тот факт, что процесс снятия принесет ему гораздо больше боли, чем он желал чувствовать. Некоторым образом, это походило бы на то, что он теряет Нинью еще раз.
Против его желания, мысли вернулись к тому моменту, когда Нинья повесила торквес ему на шею. Ее улыбка засияла, а лицо озарялось любовью, пока она целовала его губы.
Боги, как он тосковал без нее, даже через столько столетий.
Бывали времена, когда он мог поклясться, что чувствует теплый аромат ее волос. Чувствует ее касание. Это походило на фантомные боли недостающей части тела, которую, несмотря на прошедшие годы, вы можете поклясться, что чувствуете.