Он закрыл глаза и утробно зарычал, начав легко покачиваться в ее ладонях. О, ей понравилось чувствовать его там. Он был так тверд и готов для нее.
Она прошлась пальцами сквозь короткие завитки дальше вниз, пока не подхватила ладонями его мягкий жар.
Тэлон застонал от удовольствия. Было невероятно здорово чувствовать, как она держит его там. Он занимался сексом больше, чем мог сосчитать, но в этом опыте было что-то новое.
Что-то чистое.
Она сдвинула его штаны ниже, так чтобы смогла пальцами ног стянуть их совсем. Только когда она нахмурилась, они оба вспомнили, что он все еще в ботинках.
— Упс, — сказала она с улыбкой.
Тэлон хохотнул, одарил ее глубоким поцелуем и перевернулся. Она встала на колени и прижалась голым телом к его спине, заставляя дрожать от ощущения ее обнаженных грудей на коже.
— Мне так нравится эта татуировка, — сказала она, ведя по ней языком вниз.
— А мне нравится то, что ты делаешь, — ответил он, бросая свою одежду в угол.
Он схватился за край кровати, чувствуя, как она ртом исследует его спину.
— У нее какое-то специальное значение?
Он закрыл глаза, когда она возвратилась языком к знакам на его спине.
— Это кельтские символы для защиты, силы и долголетия.
От иронии он сжал зубы. Его дядя понятия не имел, что ждет племянника, когда сделал эти знаки на его коже. И вот как длинна оказалась его жизнь.
Она прочертила языком длинную дорожку и вернулась к началу.
— Я не могу поверить, что твой дядя сделал это. Мой отец был испуган, когда он увидел мою.
Тэлон глянул на нее через плечо:
— У тебя есть татуировка?
Она обернула ногой его талию и показала внутреннюю сторону лодыжки. Это было маленькое, в кельтском стиле, солнце с символом зубцов для творческого потенциала.
Улыбнувшись, он провел по нему рукой.
— Очень мило.
— Да, но это болело несколько дней. Не могу представить, насколько хуже было тебе.
Она понятия не имела. Тем более, когда татуировки делали ему, еще не стерилизовали иглы и инструменты. Его дядя скрупулезно наносил рисунок в течение трех месяцев. Некоторые участки воспалились, и только Нинья со своим знанием трав спасла ему жизнь.
— Не было так уж плохо.
— О-о-о, — поддразнивая, произнесла она, наморщив нос. — Мистер Крутой Парень.
— Тебе было бы легче, если бы я сказал, что это болело?
— Никогда не вредно признаться, что ты чувствуешь боль.
— Детка, — мягко сказал он, — я не чувствую боли. Никогда.
Она посмотрела на него в удивлении:
— Правда? Даже немного?
Он кивнул головой, подавив эмоции. Он не смел позволить себе почувствовать боль от потери близких. Даже после стольких столетий это уничтожило бы его.