— Очень внушаем, мягок, послушен, — сказал я. — Неплохая мышечная реакция.
Прекрасная память, легко обучаем. Наверное, круглый отличник. Чем они там занимались?
— Не знаю, — сказал Панин. — А зачем это? Я пожал плечами.
— Так, может, обойдемся без проволоки? — предложил Панин. — Раз такая хорошая внушаемость…
— Не стоит рисковать, — сказал я.
Наверное, Панин хотел возразить. По крайней мере, воздуху набрал. Возразить было что: введение проволоки вручную было никак не меньшим риском, а следовательно — переводом материала. Внушение же под аббрутином давало результаты немногим худшие, чем с проволокой. Однако в нынешнем нашем положении лучше было истребить без пользы десять живцов, чем промахнуться в решающий момент. А кроме того, Панин, наверное, вспомнил «Самсон» — вспомнил и решил не связываться с таким говном, как я. Я бы на его месте поступил так же.
Вода в душе перестала литься, дверь открылась, и предстали Дима Крупицын и Валечка, мокрые и очень веселые. Помахали нам ручками и побежали вытираться.
— А где Серега? — спросил я Панина.
— С Командором.
— Что — не появлялись еще?
— Нет, и не звонили. Впрочем, мы и не договаривались… Ха! Вон они идут.
От реки шли, почти бежали, перебрасываясь на ходу мячом — нет, не мячом, каким-то тючком, — Командор и Серега Крупицын. Сзади шел Гера.
— Долго жить будешь, — сказал я Сереге, когда он вошел.
— Вспоминали уже?
— Вспоминали. Ну, что? Все в порядке?
— Да, осталось только маячки и сирены пришабашить.
— Ну, это в багаже.
— Знаю.
— Слушай, Сережа. «Зоннабенд» ты брал?
— Я брал. А что?
— Я его гробанул вчистую. Уже на свалку увезли.
— Ну, Пан! — Серега с уважением посмотрел на меня. — Ты и силен! Не напасешься на тебя…
— Держи, — я подал ему копию заключения дорожной полиции об аварии не по вине водителя. — Пусть оформят списание и дадут подмену.
— Ладно, — сказал Серега. — Я хоть переоденусь… В дверях он притиснул выходящую Валечку. Валечка хихикнула и тут же повисла на мне.
— Пан, как тебе наши красавцы? — спросила она, жмурясь. — Неужели за таких мальчиков тебе жалко поцелуя, Пан?
— Мне для тебя ничего не жалко… никогда… и ничего… о-о-о… — я изобразил последний вздох. Валечка отхлынула, глаза у нее были пьяные. — Все, спать, спать, — погнал я ее. — До обеда даже не просыпаться. Нужна будет твоя снайперская точность. Поняла?
— Будем вставлять им проволоку?
— Да, и потому…
— Поняла, поняла. Я уже паинька. Так можно? — она потупилась, сложила ручки на животике и ножкой заковыряла пол.
— Так можно. Беги.
Из коттеджа напротив вышел Командор, осмотрелся — будто бы любовался пейзажем.