Перед сном она долго плескалась в душе — в этой гостинице у нас даже была настоящая ванная. Потом вышла, завернувшись в большое, практически белое, полотенце и шмыгнула под простыню. В нашем номере снова были две кровати, разделенные проходом.
Когда я зашел в ванную, на трубе с горячей водой висели постиранные Машей кружевные трусики и бюстгальтер. Это был знак дружеского доверия. До вчерашнего дня единственными следами ее пребывания в местах общего пользования были зубная щетка, паста, мыло и флакон с шампунем.
— Кстати, — сказал я. Напоминаю, мы с Машей сидели на мраморном парапете фонтана перед Тадж-Махалом. — Знаешь, что мне предложила Деби? Поехать дальше путешествовать вместе.
— Да? Хм. И что ты ответил?
— Ничего определенного. Я хотел сначала обсудить это с тобой. Ну, с женой!
— А как тебе самому кажется?
— Я пока не понял, что для дела окажется продуктивнее. Держать Деби в поле зрения или держаться от нее подальше.
— Ты допускаешь, что это могли сделать израильтяне? Ну, с твоим другом?
Я не делился с Машей своими соображениями — она сама делала такое предположение.
— Почему бы и нет?
— Да, в общем…
— А тебе не попадался на глаза тот дядька? — вспомнил я. — Ну, который вышел на солнечный свет, лет двадцать просидев в подвале?
Про Горохового Стручка, возможного куратора Деби, я ей рассказывал.
— Нет, здесь не попадался.
— Это тоже многое бы прояснило. Может, это все паранойя с моей стороны, и ребята действительно приехали просто покурить травы.
— Не знаю. Вон они!
Саша с Деби в обнимку подходили к нам. Деби разжала ладошку — в ней был кусочек самоцвета оранжевого цвета. Саша сиял.
— Это сердолик, самый дорогой здесь камень, — чуть улыбаясь уголками губ, сказала Деби. — Я сначала навела справки у местного гида.
Многие — и я когда-то был в их числе — думают, что после раздела британской Индии на собственно Индию и Пакистан все мусульмане оказались в Пакистане. Это не так. Хотя в процентном отношении мусульмане составляют ничтожную долю населения, вы постоянно наталкиваетесь на мужчин с короткой бородкой или с бритым лицом и заросшей шеей. Мусульманских женщин, как и полагается, на улице немного, и хотя в парандже я не видел никого, хиджабы в толпе иногда мелькают. А есть места, где вы просто чувствуете себя в мусульманской стране. Агра — одно из них.
— Вы бы видели их в прошлое воскресенье! — отреагировал на мое замечание Барат Сыркар. — У них закончился рамадан, и они носились по дорогам, как угорелые. В мою машину чуть не врезались двое подростков на мотоцикле.
— Мы тоже это наблюдали, когда ехали в аэропорт, — подхватил Саша. — В Израиле!