– Ну, теперь это и не нужно, – отмахнулся я.
Мы покончили с едой и принялись за напитки.
– Пей, пей, – ухмыльнулся О'Брайен. – Сегодня тебе предстоит тяжелое испытание.
Я закурил сигарету и, сыто отдуваясь, сказал:
– Итак, полицейский О'Брайен, алкоголик Эл Уолкер весь внимание. Он хочет, нет, он просто мечтает провести ночь в каталажке.
О'Брайен серьезно кивнул и сказал:
– Сейчас тебе надо немножко выпить, чтобы ты был в соответствующей форме. Тебе необходимо казаться мертвецки пьяным и вместе с тем вполне членораздельно отвечать на вопросы. От тебя должно нести самым отвратительным перегаром, и поэтому я приволок вот что.
О'Брайен достал из кармана своих форменных брюк бутылочку с мутноватой жидкостью.
– Это пойло гонят на всех фермах. Я взял его из музея вещественных доказательств. Разит сивухой на целую милю, и если ты будешь искусно притворяться, никто не заподозрит в тебе трезвого.
Я взял бутылочку в руки, повертел ее, открыл пробку и понюхал. После прекрасного коньяка в нос мне ударил омерзительный запах, и я поспешил закупорить бутылку.
– Ладно, – сказал я. – Приходилось пить и не такое.
– Камера, в которую тебя посадят, находится напротив камеры, где содержится мисс Керью. Коридор, который разделяет камеры, – полтора метра. В коридоре находится лишь один охранник, двое других наверху. Утром заплатишь четвертак штрафа, и тебя отпустят. Сколько у тебя с собой денег?
Я пожал плечами.
– Тысячи полторы…
– Богато живешь. Давай их сюда.
– Зачем?
– Отберут и свалят на воришек.
Я оставил себе четыре десятки, а остальные деньги протянул через стол О'Брайену. Он взял их и засунул в карман.
– Комиссариат – в двух шагах. Сейчас пей эту гадость, и пойдем. За пару домов до него я стану тебя волочить, как пьяного, и сдам на руки дежурному. Остальное уже твое дело.
Я освободил один стакан и вылил туда самогон. Стакан наполнился до краев. Я послал приветственный жест О'Брайену и опрокинул в себя остро пахнущую жидкость.
Камера, в которую меня втащили два дюжих фараона, была просторна и довольно уютна. На лавках вдоль стен спали два человека неопределенного возраста. Их заросшие недельной щетиной лица и покрасневшие носы с синеватым оттенком выдавали в них пьяниц со стажем. Я в своем заляпанном в нескольких местах грязью костюме и с осоловевшими глазами казался настоящим лордом на фоне этих парней. Я прилег на лавку, повернув голову в сторону коридора. Сквозь железную решетку я мог видеть камеру напротив. Там, на нарах, поджав к подбородку ноги, сидела девушка. Она безучастным взором проводила полицейских, притащивших меня, и снова углубилась в свои мысли.