Уклонившись от копья своего первого противника, Филипп на ходу полоснул его мечом, да так удачно, что тот не удержался в седле и свалился наземь. Не утруждая себя проверкой, убит он или только ранен (это было делом оруженосцев и слуг), Филипп ворвался в гущу врагов, рубя налево и направо. Рядом с ним, плечом к плечу, бились Габриель де Шеверни, Симон де Бигор, Робер де Русильон, еще два Филиппа и два Гийома — д’Армандьяки и Сарданские.
Отряд иезуитов превосходил гасконских рыцарей в численности, но этот перевес с лихвой компенсировался значительным количеством слуг из свиты гасконцев, часть которых вместе с оруженосцами помогала своим господам непосредственно в бою, а остальные, вооруженные луками и арбалетами, обстреливали фланги, не позволяя иезуитам обойти гасконцев с тыла.
Потери обеих сторон пока что были незначительными: по несколько человек убитыми и около десятка раненных, в числе которых оказался и Эрнан. Именно в этот день его угораздило нарядиться в тяжелые турнирные доспехи и, вдобавок, облачить в железные латы своего Байярда — молодого перспективного жеребца, которого он решил испытать на выносливость. При первом же столкновении изнуренный конь не устоял на ногах, и вместе с ним на земле очутился его хозяин. К счастью для Эрнана, иезуитов затем оттеснили, и жизни доблестного коннетабля опасность пока не угрожала. Слуги торопливо перенесли его под прикрытие фургона, а несчастный Байярд так и остался лежать на поле боя, закованный в железные латы, тяжесть которых не позволяла ему подняться на ноги.
В самом центре линии обороны герцог, со свойственными ему спокойствием и хладнокровием, мастерски орудовал мечом, отбивая удары иезуитов и метко разя их в ответ. На нем не было ни единой царапины, и своим примером он поддерживал мужество в сердцах воинов, которые, хоть и были в меньшинстве, успешно отражали атаки врага.
На правом фланге, где сражался Филипп, дела обстояли еще лучше. Руководимые им рыцари, главным образом молодежь, неумолимо продвигались вперед, и те поверженные иезуиты, что еще оставался в живых, тут же попадали под кинжалы оруженосцев и слуг, как свиньи под ножи мясников.
Филипп одобрительными возгласами приободрял друзей, а сам с нарастающим беспокойством поглядывал на противоположный фланг, где события разворачивались не в пользу Гастона д’Альбре и Робера де Бигора. Филипп не сомневался в победе, он был не вправе хотя бы на мгновение допустить обратное — но вот какую цену им придется заплатить за нее? Пока еще держится левый фланг, гасконцы находятся в более выгодном положении, и потерь среди них значительно меньше. Но у Гастона и графа де Бигора слишком мало людей — еле-еле, каким-то чудом им удается сдерживать натиск иезуитов. Вот-вот, и… Нет! В последний момент иезуиты вынуждены были ослабить давление на левом фланге и перебросить часть рыцарей на правый, где особенно опустошительно хозяйничала гасконская молодежь. На какое-то время равновесие было восстановлено — но надолго ли?…