— О!!! — Этот короткий возглас в сочетании со взглядом, брошенным им на Бланку, стоил целой поэмы. — Черти полосатые! Неужели граф… Да нет, это смешно! В Толедо он вместе со своим дружком Фернандо вел довольно разгульный образ жизни, имел кучу любовниц, а к мальчикам, как мне кажется, влечения не испытывал.
— С этим у него все в порядке, — подтвердила принцесса, мысленно браня себя за несдержанность. — То есть, к мальчикам он равнодушен, и за добродетель своих пажей я спокойна. Другое дело, горничные…
— Он путается со служанками?
— Да… В общем, да. — Маргарита мельком взглянула на Жоанну. — Главным образом со служанками.
— А что же Бланка?
— Ну, она… Просто она…
— Так что она?
— Она не пускает мужа к себе в постель, — скороговоркой выпалила Маргарита. — Он ей противен.
— Так какого же черта, — раздраженно произнес Филипп, — она вышла за него замуж?
— А разве у нее был выбор? — вкрадчиво осведомилась принцесса.
— Да, был.
— И альтернативой ее браку с кузеном Бискайским был брак с вами, я полагаю?
— Да.
— И кто же виноват в том, что вы не поженились?
— Отчасти я, отчасти она, отчасти покойный дон Фернандо… — Тут Филипп недоуменно приподнял бровь. — Разве Бланка вам ничего не рассказывала?
— Почти ничего.
— А мне казалось, что вы с ней близкие подруги.
— Да, мы подруги, но не настолько близкие, как мне хотелось бы. Свои самые сокровенные тайны Бланка предпочитает поверять кузине Елене. Вот с ней они действительно близкие, даже слишком близкие подружки. — В голосе Маргариты Филиппу почудилась ревность. — Они такие милашки, я вам скажу. Вечно шушукаются о чем-то, секретничают друг с дружкой и никого, в том числе и меня, в свою компанию не принимают. Обидно даже… А вам, дорогой принц, вижу, очень нравится Бланка.
— Еще бы! — с готовностью признал Филипп.
— А я?
— Мне нравятся все красивые женщины, моя милая принцесса. А вы не просто красивая — вы непревзойденная красавица.
— Следовательно, есть еще надежда, что вы полюбите меня?
— Оставьте все ваши надежды, сударыня.
— Какая категоричность, принц! Какая жестокость!
— Жестокость?
— Да! Разве не жестоко разговаривать так с женщиной, которой вы очень и очень нравитесь?
— Для меня это большая честь, ваше высочество, — с серьезной миной промолвил он. — И за какие заслуги я ее удостоился?
— Прекратите жеманничать, дорогой кузен! — огрызнулась Маргарита. — Единственная ваша заслуга состоит в том, что вы наглый, бесцеремонный, самовлюбленный… — тут она тяжело вздохнула, — и крайне очаровательный сукин сын.
«А ты, милочка, похоже, влюбилась в меня, — подумал Филипп. — Ну и дела! Определенно, сегодня вечер сюрпризов…»