– Красота-то какая, креститься надо, – убежденно заявила Соня, продолжая неумело креститься на красоту, за что Нина Андреевна немедленно ее ущипнула короткими злыми щипками – раз-раз-раз.
– Где, скажите пожалуйста, этот ребенок видел, как крестятся? – фальшивым голосом воскликнула она. И правда, где?.. Вот дурочка, как будто она жила с богомольной старухой, а не с преподавателем научного коммунизма.
– Ты неправильно крестилась, деточка, – задумчиво сказала дама-экскурсовод. У нее было лицо из прошлой жизни, все сведенное к глазам, как на портретах Крамского, – это было видно всем, а на шее у нее висел старый серебряный крестик, и этого никто не видел. Дама так внимательно смотрела на Соню, словно они были одни.
Дальше еще хуже – позор, позор, позорище! В каждом зале Соня останавливалась и мечтательно замирала, затем временно отмирала, чтобы задать идиотские вопросы с аполитичным оттенком:
– А здесь царь жил? На этом троне сидел?
– Это трон эпохи Анны Иоанновны, – отвечала Соне дама-экскурсовод, – трон Петра Первого находится в Петергофе.
– А где царь завтракал?
– Царь угнетал простой народ, – еле сдерживая желание потрясти Соню за шкирку, шептала Нина Андреевна, – царь был плохой, какая нам разница, где он завтракал…
В лоджиях Рафаэля Соня подошла к даме-экскурсоводу и деловито спросила:
– Что мне нужно сделать, чтобы остаться тут жить? Коллеги Нины Андреевны по научному коммунизму снисходительно улыбнулись детской глупости.
– Это все мое! – объяснила им Соня. – Как вы не понимаете. Это все мое!..
– Ишь ты какая жадная, – удивились коллеги Нины Андреевны, – это все не твое, а народное.
– Народное, – подтвердила Нина Андреевна, – повтори – на-род-ное!..
– Мое, – прошептала Соня, – мое…
—Деточка, я вас понимаю, – тихо сказала дама-экскурсовод Соне и легко дотронулась до ее плеча, как будто они были в лоджиях Рафаэля ОДНИ. – Вы вырастете, выучитесь и тогда останетесь тут жить. Раз это все ваше.
Соня смотрела на даму, как Золушка на Фею, когда та подарила ей карету и платье, а дама смотрела на Соню с удивлением: «Как затейливо играет со своими детьми природа… Такая эмоциональная девочка у такой… м-м… жесткой матери».
Дома Соня получила несколько дополнительных щипков и была поставлена в угол по совокупности грехов – за жадность и неумение себя вести в обществе. Пока стояла в углу, вспомнила, что нужно сделать, чтобы сбылось желание, – написала на клочке бумаги: «Хачу жыт вэрметажи», пожевала и съела.
Дама-экскурсовод и Соня встретились спустя много лет, и строгая дама сыграла значительную роль в Сониной судьбе, но Фея конечно же ее не узнала, а Золушка постеснялась напомнить, подумала, что у Феи было много таких Золушек. Хотя на самом деле это не так – немногие Золушки хотели жить в Эрмитаже.