Умница, красавица (Колина) - страница 42

На первую страницу

– А вам что, достались банки? Может, ваш муж банкир? Сосед подозрительно всматривался в ее лицо и никак не

мог отыскать даже намека на еврейские черты – совершенно в этом смысле безгрешное лицо, если и есть примесь иной, не славянской крови, то скорее татарской.

– Зачем муж? Я сама банкир. А мой муж – чисто славянский олигарх, – подтвердила Соня, – такая уж у нас семья – банкир и олигарх. Так что не все евреям досталось. А вы отсядьте от меня. А то я сейчас…

Сосед не стал ждать, что она сейчас, и пересел назад, неопределенно покрутив пальцем у виска в качестве моральной компенсации. Сумасшедшая, неровен час, еще укусит. Сучка.

– Доехала? – позвонил Левка. – Тебя водитель встречает или олигарх собственной персоной?

– Собственной персоной, – ответила Соня.

Анна Каренина ехала в поезде Москва—Санкт-Петербург и думала, что все кончено, а на самом деле все у нее только начиналось. Ну, а в случае с хирургом Князевым все кончено, даже не начавшись, – вот уж это правда.

Все это была игра, шалость, отчего же такая неигрушечная горечь? Странно… как будто на нее вдруг выскочил волк, когда она прогуливалась под зонтиком по санаторной дорожке.

ПИТЕР

МОСКОВСКИЙ ВОКЗАЛ

Чисто славянский олигарх с едва уловимым намеком на еврейское происхождение совершал странные пассы на перроне, как будто танцевал падекатр, – три шага вперед, два назад. На самом деле он не танцевал, конечно, а пытался точно рассчитать место остановки вагона.

Алексей Юрьевич Головин только что вернулся с охоты на тетеревов и сам встречал свою жену, но вовсе не потому, что растроганно думал «ах, какая же прелесть эта Соня». Ее неожиданный отъезд в Москву вызвал у него такое же ошеломление, как если бы тетерев, вместо того чтобы упасть от его выстрела, вдруг приосанился и наставил на него ружье. И вот теперь Алексей Юрьевич хотел посмотреть этому нахальному тетереву в глаза.

…А вот и тетерев.

– Соня, – сказал он, радуясь, что рассчитал правильно, с погрешностью всего в один шаг.

Алексей Юрьевич Головин не был похож на олигарха, во всяком случае на киношного олигарха, красавца, почти секс-символа с умными усталыми глазами. В критические моменты у него ходят желваки, железнеет лицо, вырастают клыки и когти, а в остальное время он тих и печален, потому что он, как царь Мидас, весь во власти своих денег, от которых ему уже дурно, – деньги не принесли ему нисколечко счастья, а лишь прибрали его к себе… Личная жизнь у него обычно очень драматичная и сильно пьющая, так как по дороге к тем вершинам, где олигарх потерял свою человеческую сущность, личная жизнь тоже чего-то такого не выдержала и запила.

Следующая страница