Богль поднялся на ноги.
– Я – Сэм Богль, – заявил он. – Рад встрече с вами.
– Не разевай пасть, собака, или я ее тебе сейчас закрою! – Глаза Пабло сверлили Богля, как буравчики.
– Но я хотел…
Ударом по ноге я заставил его замолчать.
Пабло, крадучись, подошел к столу, взял стул и уселся рядом с Мирой. Для человека его комплекции он двигался удивительно легко.
Мира отодвинулась от толстяка.
– Нам так о многом нужно поговорить, – взяв со стола кувшин с красным вином, он наполнил им бокал Миры и, взяв бокал, поднес его к свету лампы. – А твой хорошенький ротик оставляет следы, – улыбка не сходила с лица бандита. – Может быть, твои поцелуи опасны? – Он заразительно расхохотался, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Ваш корсет может лопнуть, – сказала Мира, изобразив испуг.
Пабло сдавил бокал в руке. Вино потекло на стол, туда же посыпались осколки стекла. Богль вновь было собрался вступить в разговор, но ударом ноги под столом я вновь заставил его замолчать. И тут Мира отвесила гиганту звонкую оплеуху. Или же малышка была полной идиоткой, или у нее было мозгов побольше, чем у нас, вместе взятых. Во всяком случае она первой взялась за дело.
Мужчины на площади устремились к нам, некоторые схватились за револьверы.
Пабло невозмутимо вытер руку носовым платком, затем с интересом обследовал порез.
– Какой я неосторожный, – посетовал он, глядя на Миру.
– Нечего извиняться, – отрезала Мира. – Один мой кузен был слабоумный. Так всю еду для него готовили в металлической посуде, безопасности ради. Как я понимаю, вам надо следовать его примеру.
– Когда мои женщины ведут себя нагло, – делая нажим на каждое слово, произнес Пабло, – я сажаю строптивцев на муравейник, расположенный на солнцепеке.
Мира быстро повернулась к нему.
– Но я не ваша женщина, толстый мальчишка, – сказала она. – Так что шли бы вы подальше, вместе со своими доморощенными бандитами.
– Не принимайте все близко к сердцу, – вмешался я. – У мисс весьма своеобразное чувство юмора.
Пабло перевязал руку носовым платком.
– Весьма своеобразное чувство юмора, вы говорите. Когда такое качество проявляется у моих женщин, я тут же отрезаю им язык. Чувство юмора моментально исчезает.
Я решил, что мне следует принять более активное участие в этом, полном опасности, разговоре.
– Скажите, сеньор, у вас имеются достаточно веские причины продолжать наш разговор? – спросил я, предлагая ему сигарету.
– Да, – сказал он, отталкивая мою руку. – Кое-что весьма важное. – Он поднял упавшую на пол газету. Я узнал «Репортер». – Теперь вы понимаете, почему меня интересует эта сеньорита. – Пабло бросил газету на стол.