Стараясь держаться в густой тени, Фрост быстро перебежал в дежурную комнату. По дороге туда он слышал, как рычат и лают запертые некормленые доберманы, о которых все забыли.
В дежурке Фрост зажег свет, предварительно заперев за собой дверь. Взял одну из автоматических винтовок, проверил магазин и положил ее на стол. Потом позвонил на пост охраны:
– Мои друзья уехали?
– Только что. Что случилось? – охранник был обеспокоен. – Не надо было их выпускать?
– Нет, все в порядке. Я сейчас уезжаю. Мисс Гранди умерла, так что можешь ехать домой.
– Как умерла? Что это значит?
– Завтра приходи в восемь… Здесь будет Марвин. Виллу я закрою.
– Что ж, ты здесь старший. Я подчиняюсь приказу.
Прихватив винтовку, Фрост вернулся в свою комнату, собрал вещи.
Придется взять «Ламборджини», надо же выбраться отсюда.
В домике охраны на выезде горел свет, шлагбаум был поднят. Выскочивший охранник что-то прокричал ему, но Фрост не остановился. Доехав до аэропорта, он нанял «Мерседес-200» у сонного служителя фирмы Херца, перенес в него вещи, в том числе и винтовку, и, бросив «Ламборджини», поехал обратно в направлении Парадиз-Сити. В мотеле «Два дуба» снял комнату, принял душ и лег.
Завтра начнется война, но не та, что ведут полководцы и генералы, для которых победа важнее человеческих жизней, а его личная, против тех троих, которые принудили к этому. Сдаваться и погибать он не собирается. Армейское правило гласит: нападай первым, что он и сделает завтра.
Клуб был погружен в темноту, только в большой комнате второго этажа горел свет. Прислуга давно ушла, Марсия уехала в «Испанский залив».
Митч Гобл сидел над тарелкой с остывшими сосисками. Глаза слипались, но он хотел дождаться приятелей, не терпелось узнать о результатах встречи с Фростом. Тем более, что это он придумал напугать Фроста объявлением войны. Вот подъехал автомобиль, потом раздались шаги, дверь распахнулась, на пороге появился бледный Амни. Гоблу от его вида стало не по себе.
– Ну что, сработало? – нетерпеливо спросил он.
– Мерзавец только посмеялся надо мной, – Амни плюхнулся на стул.
Гобл прищурил глаза.
– Ты правильно себя вел? Рассказал про парня, которого держали на мушке, прежде чем прикончить?
– А ты как думаешь? Конечно, рассказал! – взорвался Амни. – После чего этот сукин сын рассмеялся мне в лицо!
Внезапно Гоблу стал противен запах сосисок, и он отодвинул тарелку.
– Но Лю считал, что так надежнее.
– Плевать мне на то, что он считает, – кипятился Амни. – Я всегда говорил, что мы сошли с ума, связавшись с этим бывшим фараоном! Видел бы его лицо, когда он обещал нас прикончить. И он это сделает. Зачем мы только послушались тогда Лю!