— Ещё раз.
Пришлось еще раз спеть. Когда затихла музыка, мужик с силой стукнул кружкой по столу, поднялся, нашарил в кармане монету и бросил подбежавшему трактирщику. Кивнул мне головой:
— Спасибо парень, уважил, — и вышел из таверны, хлопнув дверью.
У меня чуть ноги не подогнулись. Несколько неожиданной для меня оказалась реакция на песню. Тут же в меня полетела еще одна монета, еле поймал. Теперь она была брошена молодым мужчиной, явно благородного происхождения, в несколько поблекшей одежде, то ли от долгой дороги, то ли человек переживает не лучшие времена.
— А мне… что посчитаешь нужным, — тихо попросил он.
Немного подумав, я запел песню, которую слышал в испонении Сергея Никитина «Каждый выбирает по себе», на стихи Ю. Левитанского:
Каждый выбирает для себя,
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку,
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы,
Шпагу для дуэли, меч для битвы.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты,
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя…
Выбираю тоже, как умею,
Ни к кому претензий не имею,
Каждый выбирает для себя!
У мужчины даже руки задрожали. Посидев еще пару минут, после того как замолкла музыка, он резко встал и кивнул трактирщику. Тот быстро подбежал, получил деньги и закланялся, как ванька-встанька. Видимо, дали гораздо больше, чем требовалось. Благородный бросил на меня внимательный взгляд:
— А ты наблюдателен и умен не по годам, малыш, — глухо сказал он и пошел на выход.
Нервные они все какие-то. Если так дело дальше пойдет, то трактир скоро опустеет. Правда хозяин еще не предъявляет никаких претензий. За крайним столиком у дверей сидели четверо стражников, они о чем-то пошептались и подозвали меня.
— Спой и нам что-то подходящее, парень, — вручая мне деньги, попросил один из них.
Решив, что пора выбрать что-то повеселее, запел из «Гусарской баллады»:
Жил-был Анри Четвертый,
Он славный был король,
Любил вино до черта,
Но трезв бывал порой.
Войну любил он страшно
И дрался, как петух.
И в схватке рукопашной
Один он стоил двух.
Еще любил он женщин
И знал у них успех,
Победами увенчан,
Он жил счастливей всех.
Когда же смерть-старуха
Пришла за ним с клюкой,
Ее ударил в ухо
Он рыцарской рукой.
Сначала все весело мне подпевали, помахивая кружками, официанты активно разносили вино, но ближе к концу песни у всех почему-то лица сделались серьезными, особенно у четверки стражников.
Но смерть полна коварства,
Его подстерегла
И нанесла удар свой
Ножом из-за угла.