Поднявшись, Эйми подошла к Ройсу.
– Ты влюбился, – тихо сказала она. Это не было вопросом. До этого мгновения Эйми ни на секунду не задумывалась, что сердце Ройса могло принадлежать кому-то еще. Неожиданно для себя она почувствовала укол ревности.
– В то время я думал, что влюблен. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было лишь мальчишеское увлечение. Я был молод, всего-то двадцать лет, и, боюсь, на тот момент обида на Алекса еще не прошла. Я вдруг начал обращать внимание на все, чем располагал Алекс на тот момент – титул, Стоунклифф, Корделия, – и решил, что что-то должно быть и у меня.
– И ты соблазнил ее. – И снова реплика Эйми не звучала как вопрос.
Ройс же раздраженно ответил на столь решительное заявление Эйми:
– Не считаю, что этим надо гордиться. Но к своему оправданию могу лишь сказать, что она не отвергала моих знаков внимания. Даже осмелюсь добавить, что соблазн шел не только с моей стороны. Хотя она пожалела об этом сразу же, сказала мне, что любит Алекса и будет любить всегда, а то, что произошло между нами, никогда не повторится. И тут-то темная сила взбунтовалась во мне, как никогда. Захотелось наброситься на каждого, кто приблизится к Корделии. Особенно на Алекса. Это было словно болезнь. Мне хотелось постоянно изводить Алекса, докучать ему на каждом шагу, мучить его. Но как бы зол я ни был, я никогда не думал… я никогда не хотел…
Когда Ройс запнулся и тяжело сглотнул, Эйми поняла, что он подошел к самому важному моменту, и, желая подбодрить его, коснулась рукой.
– Что же произошло? – Она мягко вернула Рейса к рассказу.
Ройс с силой сжал кулаки, костяшки его пальцев побелели.
– Я был на конной прогулке, когда вдруг встретил Алекса с Корделией, ехавших в фаэтоне. Увидев, с каким счастливым видом Корделия сидит рядом с Алексом, в ту же секунду я пришел в ярость. Как обычно, я намеренно выбрал высокомерно-оскорбительный тон и нагрубил брату. С его стороны тоже не обошлось без грубых слов. Прежде чем осознал, что делаю, я уже бросил вызов – мчаться до дома наперегонки, а наградой победителю должен быть поцелуй Корделии… Конечно, я знал, что Алекс примет вызов. Он никогда не пасовал перед вызовом. К тому же он горел желанием взять надо мной верх. Может быть, у него были какие-то подозрения насчет произошедшего между мной и Корделией, но теперь уже я никогда об этом не узнаю. Преодолев половину намеченного нами пути, он слишком резко взял в сторону, и фаэтон перевернулся, врезавшись в дерево. – На какое-то время Ройс замолчал, а когда продолжил, его хриплый гортанный голос звучал так, словно слова с силой вырывались из уст помимо его воли. – Корделия умерла в ту же секунду – она сломала шею. Алексу же придавило обломками фаэтона ноги, и он стал калекой.