Возле стойла Балтазара толпились мужчины, среди них был и Ройс. С мрачным видом он разговаривал с полным седовласым мужчиной, державшим в руках большую черную сумку.
– Мне очень жаль, милорд, но, похоже, дела плохи, – сказал мужчина. У него был такой же, как и у Ройса, озабоченный вид. – Конь и так не в лучшем состоянии. При таком слабом здоровье и в более благоприятных условиях работа была бы не из легких. Но он очень слаб и с трудом держится на ногах. Думаю, и без того понятно, что это плохой знак.
Боже милостивый! Что с Балтазаром?
Заметив среди собравшихся О’Кифи, Эйми бросилась к нему. Эдмундсон остался стоять у дверей конюшни, а Эйми, схватив конюха за руку, отвела его в сторону.
– Что случилось? – шепотом спросила она.
– Похоже, он отравился, – с досадой ответил конюх. – Какой-то дурак накормил его и еще одну кобылу заплесневелым кормом.
От волнения у Эйми пересохло в горле.
– Это может иметь серьезные последствия?
О’Кифи покачал головой.
– Еще какие. Нам удалось выходить кобылу, с ней все должно быть в порядке. Но она моложе и сильнее Балтазара. А вот он со вчерашней ночи испытывает мучительные боли в желудке, и никаких улучшений не наблюдается. Доктор, приехавший из Ипсли, не особо оптимистичен в прогнозах.
Эйми и О’Кифи озабоченно молчали и смотрели на группу мужчин, стоявших у стойла. Спустя какое-то время конюх нарушил молчание.
– Нельзя, чтобы все вот так закончилось, после всего, что он пережил, всего, что милорд сделал для того, чтобы Балтазар остался в живых. Если он не выживет, тогда… я даже не хочу об этом думать.
Слезы набежали на глаза Эйми, она смотрела на бледное, напряженное лицо О’Кифи и сердце ее наполнялось состраданием.
Казалось, что время застыло. Борьба за жизнь Балтазара продолжалась несколько часов.
Для Эйми было сущим мучением, осознавая свою беспомощность, молча наблюдать за происходящим. Но и заставить себя уйти из конюшни она не могла. За несколько дней, проведенных в Стоунклиффе, она привязалась к Балтазару и теперь, испытывая чрезвычайное беспокойство за его жизнь, не могла найти сил уйти в дом.
Переминаясь с ноги на ногу в стойле, Балтазар боролся с болью: он закатывал глаза, махал хвостом, весь исходил потом, струящимся по его бокам. Несколько раз он пытался прилечь на подстилку из соломы, но виконт и О’Кифи неимоверными усилиями снова поднимали его на ноги и вынуждали не останавливать шаг. Любое отравление, сопровождавшееся мучительными коликами, могло оказаться смертельно опасным для лошади. Поэтому нельзя было позволять животному ложиться.